Наёмное рабство

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Наёмное или зарплатное рабство — свойственное капитализму положение, при котором работник теоретически (de jure) работает по собственной воле, а на практике (de facto) вынужден торговать собственной рабочей силой, подчиняя себя диктату власти либо работодателя с тем, чтобы выжить.

При этом проводится параллель между древним рабством и положением рабочего (служащего) при капитализме: утверждается, что фактически у последнего нет иного выбора, кроме как работать за зарплату. Возможность выбора, которую предоставляет человеку капиталистическая система, иллюзорна. Ноам Хомский утверждает, что в современных демократических обществах демократический элемент распространяется в лучшем случае только на политическую систему. Экономическая система, по его мнению, по-прежнему основана на диктате власть имущих, при котором большинству индивидов отводится роль второстепенных средств производства[1][2].

С точки зрения критиков капиталистической системы, наёмное рабство превращает человека в специфическую форму товара (на рынке труда), лишает его свободного времени, необходимого для полноценного развития, пагубно сказывается на здоровье (ср. кароси).

Термин «зарплатное рабство» (англ. wage slavery) обозначает ситуацию якобы добровольного рабства (англ.)русск., когда все средства к существованию (англ.)русск. человека зависят от одной только заработной платы, особенно когда эта зависимость — полная и непосредственная[3][4][5]. Этот негативно-коннотированный термин используют, чтобы провести аналогию между рабством и наёмным трудом (англ.)русск. и подчеркнуть сходства между рабовладением и наймом на работу.

Обмен денег и долгов на продолжительную и не выполнимую до конца работу когда-то привёл к распаду общества охотников и собирателей, а также породил проституцию как «существенную особенность человеческой цивилизации»[6]. Сходство между рабством и наёмной работой было подмечено ещё в Древнем Риме Цицероном[7]. Распространённая в средневековой России практика «добровольного рабства» (кабального холопства) говорит о длительном историческом сосуществовании рабства и свободного выбора[8]. До войны Севера и Юга в США, сторонники рабства из южных штатов сравнивали условия жизни своих рабов с условиями, в которых приходилось жить и трудиться вольнонаёмным работникам в северных штатах[9][10].

С наступлением промышленной революции Маркс, Прудон и другие мыслители также сравнивали наёмный труд и рабство, критикуя частную собственность на средства производства[11][12].

Тем не менее, исторический опыт XX века показал, что система, называемая в марксистских терминах «капитализм», является наиболее эффективной при организации жизни обществаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2929 дней]. Это и привело её к окончательному признанию[кем?] после реформ Дэн Сяопина в Китае и распада СССРК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2929 дней].





История

Мнения о том, что работа за зарплату близка к рабству, появились ещё в античные времена. Одним из первых было рассмотрение проституции как «временного рабства»[13]. Продажа себя в рабство на какой-то срок была одним из способов быстрее получить римское гражданство[14]. Цицерон в своём трактате «Об обязанностях» (англ.)русск. отметил[7], что

… любой, кто отдаёт свой труд за деньги, продаёт себя, и низводит себя до положения рабов

Чёткое определение понятия «наёмное рабство» было дано Симоном Ленге (англ. Simon-Nicholas Henri Linguet) в 1763 году. К. Маркс уделил Ленге целую главу «Теории прибавочной стоимости», в которой цитирует С. Ленге[15][16]:

Только невозможность прожить иначе заставляет наших поденщиков пахать землю, плодами которой им не придётся воспользоваться, а наших каменщиков — воздвигать дома, в которых им не придётся жить. Нищета гонит их на рынок, где они поджидают господ, которые соблаговолили бы их купить. Нищета вынуждает их на коленях умолять богача, чтобы тот позволил им обогащать его.

Идею о том, что между наёмной работой и рабством имеется существенное сходство, в конце XVIII  и в XIX веке часто высказывали как сторонники рабства (особенно в южных штатах США), так и противники капитализма (критиковавшие и систему рабского труда тоже).[17][18] Некоторые защитники рабства на Юге утверждали, что работники на Севере «свободны только по названию, но [на самом деле] — рабы бесконечного тяжёлого труда», и что их рабы находились в лучшем положении[19]. Это утверждение было частично подтверждено современными исследованиями, которые установили, что материальные условия жизни и труда рабов были «лучше, чем то, что обычно было доступно для лично свободных городских рабочих в те времена»[20][21]. В тот период Генри Торо написал, что «тяжко, когда над тобой есть надзиратель с Юга, ещё хуже — если с Севера; но хуже всего, когда ты сам себе надсмотрщик»[22].

Утверждение о том, что наёмные работники — это наёмные рабы, было не бесспорным. Многие аболиционисты в США, включая капиталистов из северных штатов, полагали такую аналогию ложной[23]. Они считали, что наёмные работники не были «ни обманутыми, ни угнетёнными»[24]. Аболиционист и бывший раб Фредерик Дуглас сказал «теперь я сам себе хозяин», когда он получил оплачиваемую работу[25]. Авраам Линкольн и республиканцы «не оспаривали утверждение о том, что человека, который всю жизнь был наёмным работником, можно сравнить с рабом», но утверждали, что условия для них всё-таки разные: у наёмного работника есть шанс начать работать на себя в будущем, достичь самозанятости — а у рабов такой возможности практически нет[26].

Однако, самозанятость становилась всё более редкой, когда во второй половине XIX в. ремесло стало вытесняться промышленным производством.[2][2]

Э. П. Томпсон отмечал, что для британских рабочих в конце XVIII и в начале XIX века «разрыв в статусе между „слугой“ — нанятым наёмным работником, подчиняющимся хозяйским приказам и дисциплине — и [свободным] ремесленником, который мог „прийти и уйти“, когда пожелает, был столь велик, что люди скорее бы согласились пролить кровь, нежели дать себя перенести с одного края на другой. И, в системе ценностей общества, прав был тот, кто сопротивлялся понижению статуса»[27].

Журнал «Член союза строителей» (англ. Member of the Builders' Union) в 1830-х годах утверждал, что профсоюзы «будут бороться не только за то, чтобы меньше работать и больше зарабатывать — но окончательно отменять [работу за] зарплату [как таковую]; [люди] становятся сами себе хозяевами и работают друг для друга; труд и капитал более не будут разделены, но будут неразрывно соединены в руках работников и работниц»[28]. Такая перспектива вдохновляла «Большой национальный консолидированный профсоюз» (англ. Grand National Consolidated Trades Union), у которого в 1834 году была «двойная цель синдикалистских союзов: защита работников в рамках существующей системы и формирование ядер будущего общества», в котором профсоюзы «возьмут под контроль всю промышленность в стране»[29].

«Исследования показали — подытожил Уильям Лазоник (англ. William Lazonick), — что „рождённые свободными англичанине“ восемнадцатого века — даже те, кто, в силу обстоятельств, вынуждены были заниматься сельскохозяйственным наёмным трудом (батрачить) — упорно сопротивлялись переходу в капиталистическую мастерскую»[30].

Использование термина «наёмное/зарплатное рабство» (англ. wage slavery) организациями трудящихся берёт своё начало, видимо, с протестов работниц из организации «Lowell Mill Girls» (англ.)русск. в 1836 году[31]. В дальнейшем этот термин употреблялся многими организациями трудящихся середины XIX столетия, с целью обозначить недостаток рабочего самоуправления. Однако к концу XIX в. он постепенно заменялся более нейтральным термином «зарплатная работа» (англ. wage work), по мере того, как организации трудящихся стали уделять больше внимания росту заработной платы, нежели несамостоятельности наёмных работников[2][32].

Карл Маркс описывал капиталистическое общество как посягающие на индивидуальную автономию. При этом он основывался на материалистической и потребительской концепции тела и его свободы (то есть того, что продаётся, сдаётся в аренду или отчуждается в классовом обществе).

В соответствии со словами Фридриха Энгельса[33]:

Раб продан раз и навсегда, пролетарий должен сам продавать себя ежедневно и ежечасно. Каждый отдельный раб является собственностью определённого господина, и, уже вследствие заинтересованности последнего, существование раба обеспечено, как бы жалко оно ни было. Отдельный же пролетарий является, так сказать, собственностью всего класса буржуазии. Его труд покупается только тогда, когда кто-нибудь в этом нуждается, и поэтому его существование не обеспечено. Существование это обеспечено только классу пролетариев в целом.

В литературе, критикующей наёмную работу, проводится несколько параллелей между такой работой и рабством:

  1. Так как невольник — собственность, его ценность для владельца в некотором смысле выше, чем ценность работника, который может уйти, может быть уволен или заменён. Рабовладелец, выражаясь финансовым языком, делал бо́́льшие инвестиции в своего раба (покупая и обучая его), нежели в своего наёмного работника, которому платил только зарплату. По этой причине, во время экономического спада невольники не могли быть уволены так же, как наёмные работники. Вместе с тем, «наёмный раб», как и раб настоящий, может получить травму или увечье, из-за которого его цена на рынке труда снизится (вплоть до нуля — при полной потере трудоспособности). В этом случае, при отсутствие социального обеспечения и социальных гарантий, и тот, и другой могут быть обречены на смерть. В XIX веке условия жизни американских рабов улучшились по сравнению с XVIII в.[20], и, как утверждали историки Фогель (Fogel) и Энгерман (Engerman), документы плантаций показывали, что рабы стали работать меньше, чем раньше, их питание стало лучше, а телесные наказания стали применяться лишь изредка — то есть материальные условия существования рабов в XIX в. стали «лучше, чем обычно доступные для свободных городских чернорабочих в те времена»[21]. Это произошло отчасти из-за рабовладельческих психологических стратегий в экономической системе, отличной от системы капиталистического наёмного рабства. По словам Марка Майкла Смита (Mark Michael Smith) из «Общества экономической истории» (англ. Economic History Society), «такой патернализм (пусть назойливый и тиранический), который проявляли хозяева, и методы, которые использовали рабы, чтобы манипулировать им, сделали попытки рабовладельцев установить капиталистические режимы работы на своих плантациях неэффективными и таким образом позволили рабам добиться некоторой автономии»[35] (перевод цитаты затруднён[36]). Подобным же образом, различные стратегии борьбы были восприняты наёмными работниками, создававшими профсоюзы, кассы взаимопомощи и т.д., которые способствовали повышению их уровня жизни со времён начала промышленной революции. Но несмотря на всё это, производственные травмы и профессиональные заболевания продолжают уносить жизни как минимум 2,3 миллионов рабочих в год по всему миру[37], а «от 184 до 208 млн. рабочих страдают от профессиональных заболеваний». Ещё около 270 млн. случаев телесных повреждений «вызваны предотвратимыми факторами на рабочем месте»[38][39].
  2. В отличие от раба, наёмный работник может (кроме случаев безработицы или отсутствия вакансий) выбирать работодателя, но обычно этот выбор невелик, а попытки установить рабочий контроль над бизнесом работодателя могут привести к насилию и другим нежелательным последствиям. В некоторых случаях наёмный работник может выбирать либо работу у одного лишь работодателя, либо бедность и голод. Если раб откажется работать, к нему могут быть применены различные наказания: от побоев до лишения пищи; однако экономически рациональный рабовладелец скорее использует позитивное подкрепление (англ.)русск., чтобы достичь лучших результатов и не потерять свои вложения в дорогостоящего раба[40][41][42].
  3. Исторически, рабы могли заниматься самой разной деятельностью, занимать различные должности и иметь различный статус в обществе — почти так же, как и свободные люди; это показывает некоторые сходства между классическим и наёмным рабством[43]
  4. Вероятно, наёмное рабство, как и обычное, не присуще «неизменной природе человека», но представляет собой «специфическую реакцию на материальные и исторические условия», которая «воспроизводится в жителях, в общественных отношениях… в идеях… и в общественных формах повседневной жизни»[44].
  5. Тот факт, что сторонники наёмного рабства победили сторонников классического рабства в войне Севера и Юга и как бы выиграли у них легитимность своей общественной системы в ходе некого «соревнования», зачастую мешает видеть сходства между наёмным и обычным рабством. И у тех, и у других были очень позитивные оценки и аргументы в свою пользу, и те, и другие стремились оговорить своих оппонентов.[23][24][45]

Сами работники также отмечали сходства между обычным и наёмным рабством. Например, в XIX в. «Lowell Mill Girls» (англ.)русск., которые, насколько известно, ничего не знали про европейский марксизм или анархизм, осудили «деградацию и субординацию» новой развивающейся индустриальной системы, а также «новый дух эпохи: добывать богатство, забыв про всех, кроме себя», поддерживали требование о том, что «те, кто работают на ткацких фабриках, должны принадлежать себе»[46][47][47].

Это выразилось в песне протестующих во время забастовки 1836 года[48]:

Это ль не печально, что такая милая девушка, как я,
Должна быть послана на фабрику, чтоб зачахнуть и умереть?
О! Я не могу быть рабыней, я не буду рабой,
Потому что я так обожаю свободу,
Что я не могу быть рабой.

Защитники системы наёмного труда, как и защитники рабства, связывали зависимость одного человека от другого с зависимостью человека от природы; они утверждали, что иерархия и социальная система особых производственных отношений присуща природе человека, и что она не более насильственная, чем сама реальность жизни. Согласно этой точке зрения, любая попытка из лучших побуждений изменить такой статус-кво — наивна, утопична и приведёт только к ужесточению условий жизни[50][51][52]. Лидеры существовавших на протяжении длительного времени рабовладельческих и капиталистических обществ утверждали, что именно их общественная система обеспечивает богатство и процветание. И те, и другие, в некотором смысле, создавали рабочие места и делали рискованные инвестиции. Например, рабовладельцы тоже рисковали, как и предприниматели при капитализме; так, они могли потерять деньги, вложенные в покупку дорогостоящих рабов, которые потом могли заболеть или умереть; а продукция рабовладельческих хозяйств могла не пользоваться хорошим спросом на рынке. Наконец, хоть изредка, но и обычный, и наёмный раб мог стать хозяином (иногда через тяжёлую работу, иногда иным образом). Истории типа «из оборванцев в миллионеры» иногда случались при капитализме; однако «превращение раба в хозяина» тоже случалось в местах вроде колониальной Бразилии, где рабы могли выкупать свою свободу и потом становиться предпринимателями, самозанятыми ремесленниками и даже рабовладельцами[53][54]. Некоторая социальная мобильность существовала и при рабовладельческом строе, и при капитализме — вопреки заявлениям критиков концепции наёмного рабства о том, что у наёмного работника всегда есть возможность собственными усилиями изменить свой социальный статус, а у раба не могло её быть[55].

Антрополог Дэвид Грейбер (англ. David Graeber) отметил, что первый известный в истории наёмный труд — хоть в античной Греции или Риме, хоть в городах-государствах малайцев и суахили на островах Индийского океана — фактически был сдачей рабов в аренду (обычно хозяин-арендодатель получал часть денег, заработанных рабом, остальное оставалось последнему на пропитание). Такие договорённости, по Грейберу, имели много общего с рабством в Новом Свете (в США и Бразилии). Ц. Л. К. Джеймс англ. C. L. R. James утверждал, что большинство способов организации труда фабричных рабочих во времена промышленной революции были ранее опробованы на рабовладельческих плантациях[56].

Сокращение частоты употребления термина

В конце XIX столетия термин «наёмное рабство» стал использоваться реже, по мере того как рабочие организации вроде «Рыцарей труда» и «Американской федерации труда» постепенно перешли от идей рабочего самоуправления к профсоюзной идеологии. В основном, это было вызвано бурным развитием промышленного производства после индустриальной революции и возникшим в результате этого доминированием наёмного труда. Другим фактором была иммиграция и демографические изменения, приведшие к разногласиям между рабочими на национальной почве[2].

Так, Халгримсдоттир (Hallgrimsdottir) и Беноит (Benoit) указывали на то, что:

Всё увеличивающаяся централизация производства привела к усилению конкуренции между работниками, снижению заработной платы и постепенной потере компетентности и независимости квалифицированных рабочих. Это означало, что «критика, рассматривающая любую наёмную работу как рабство и избегавшая требований „рабочей концессии“ для создания республики производителей (через профсоюзы, забастовочные фонды и т.д.) была намного менее убедительной, чем та, которая рассматривала рабство как наёмную работу за очень низкое вознаграждение»

Трактовка термина в различных экономических системах

Некоторые антикапиталистические мыслители заявляли, что элита поддерживает наёмное рабство и разобщение рабочего класса, пользуясь своим влиянием на средства массовой информации и развлечений[57][58], образовательные учреждения, а также с помощью несправедливых законов, националистической и корпоративной пропаганды, всяческого стимулирования к принятию ценностей, угодных правящей верхушке, прямого государственного насилия, страха перед безработицей[59], наконец, «исторического наследия» в виде эксплуатации и накопления/перераспределения прибыли при прежних экономических системах. Под это была подведена определённая экономическая теория.

Так, Адам Смит отметил, что работодатели часто вступают в тайные сговоры между собой, чтобы поддерживать низкий уровень зарплат[60]:

Интересы торговцев… в любой отдельно взятой отрасли торговли или производства — всегда в некоторых аспектах отличаются от общественных интересов, и даже противоречат им. Эти люди обычно заинтересованы в том, чтобы обманывать и даже угнетать общественность. Мы, как было сказано, редко слышим о союзах хозяев, хотя часто —о союзах рабочих. Но если кто-то воображает на сей счёт, будто бы хозяева редко объединяются, — значит, он просто не разбирается в этой теме. Работодатели всегда и везде находятся в неком молчаливом союзе между собой, в согласии не повышать оплату труда выше нынешнего уровня… Нетрудно, однако, предвидеть, какая из двух сторон получит (при всех обычных обстоятельствах) преимущество в споре и заставит другую сторону согласиться с предложенными условиями.

Капитализм

Концепция наёмного рабства предположительно восходит к докапиталистическим деятелям, таким как Джерард Уинстенли (радикальное христианское движение диггеров в Англии), который в 1649 г. в своём памфлете «Новый закон добродетели» (англ. The New Law of Righteousness) написал, что «не будет ни покупки, ни продажи, ни ярмарок, ни рынков — но вся Земля будет общей сокровищницей для каждого человека» и что «никто не будет господином над другими, но каждый будет господином самому себе»[61].

Ещё Аристотель утверждал, что «граждане не должны жить механической или меркантильной жизнью (ибо такая жизнь — постыдная и враждебна добродетели)»[62]. А Цицерон в 44 г. до н.э. написал: «вульгарны средства к существованию всех наёмных рабочих, которым мы платим всего лишь за ручной труд, не за художественное мастерство; в их случае то жалование, что они получают — залог их рабства»[63]. В чём-то подобную критику высказывали и некоторые сторонники либерализма , такие как Генри Джордж[17], Сильвио Гезелль, Томас Пейн[64], а также католические дистрибутисты.

По Марксу и анархистам вроде Бакунина и Кропоткина, наёмное рабство имеет классовую природу и обусловлено наличием частной собственности (на средства производства ) и государства. Основные причины данной классовой ситуации таковы:К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3212 дней]

  1. существование собственности, не предназначенной для активного использования;
  2. концентрация собственности в руках немногих людей;
  3. отсутствие прямого доступа рабочих к средствам производства и потребительским товарам;
  4. сохранение резервной армии труда (англ.)русск., состоящей из безработных рабочих.

а среди вторичных причин существования наёмного рабства можно отметить:

  1. растрату трудовых и других ресурсов на производство бесполезной роскоши;
  2. уничтожение части товаров с целью поддержания высоких цен;
  3. существование множества посредников между производителем и потребителем, которые получают свою долю, не внося реального вклада в производство товаров.

Коммунизм

Как американские, так и российские СМИ описывали СССР как коммунистическое или социалистическое общество. Жестокость Советского государства и разрушение рабочих советов многие стали связывать с социализмом и коммунизмом, что помогало очернять эти политические движения и представлять капиталистический наёмный труд как якобы единственную альтернативу советской модели[66][67].

Фашизм

При фашистском режиме профсоюзы дискриминировались сильнее, чем в Европе и США[68]. Фашистская экономическая политика, проводимая в 1920-х и 1930-х годах, привела к росту иностранных (особенно американских) инвестиций в Италии и Германии.[69][70]

Известные критики фашизма, такие как Буэнавентура Дуррути, считали, что фашизм — это оружие и прибежище привилегированных людей, желающих и впредь сохранить наёмное рабство:

Никакое правительство не борется с фашизмом, чтобы уничтожить его. Когда буржуазия видит, что власть выскальзывает у неё из рук, она взращивает фашизм, чтобы сохранить свои привилегии.[71]

См. также

Напишите отзыв о статье "Наёмное рабство"

Примечания

  1. ↑ [globetrotter.berkeley.edu/people2/Chomsky/chomsky-con2.html Conversation with Noam Chomsky, p. 2 of 5]. Globetrotter.berkeley.edu. Проверено 28 июня 2010. [www.webcitation.org/68nO0wiCd Архивировано из первоисточника 30 июня 2012].
  2. ↑ 1 2 3 4 5 Hallgrimsdottir, Helga Kristin (March 2007). «[muse.jhu.edu/login?uri=/journals/social_forces/v085/85.3hallgrimsdottir.html From Wage Slaves to Wage Workers: Cultural Opportunity Structures and the Evolution of the Wage Demands of Knights of Labor and the American Federation of Labor, 1880–1900]». Social Forces 85 (3): 1393–1411. DOI:10.1353/sof.2007.0037. Проверено 2009-01-04.
  3. ↑ [www.merriam-webster.com/dictionary/wage%20slave wage slave — Definition from the Merriam-Webster Online Dictionary]
  4. ↑ [dictionary.reference.com/browse/wage%20slave wage slave — Definitions from Dictionary.com]
  5. ↑ [www.ellerman.org/Davids-Stuff/Books/P&C-Book.pdf David P. Ellerman, Property and Contract in Economics]
  6. ↑ Debt: The First 5,000 Years, David Graeber
  7. ↑ 1 2 «… vulgar are the means of livelihood of all hired workmen whom we pay for mere manual labor, not for artistic skill; for in their case the very wage they receive is a pledge of their slavery» — «Об обязанностях» (англ.)русск. [www.constitution.org/rom/de_officiis.htm De Officiis]
  8. ↑ MA Klein (1986), "Slavery in Russia, 1450–1725", American Journal of Sociology 
  9. ↑ Foner Eric. Free Soil, Free Labor, Free Men. — P. XIX.
  10. ↑ Jensen Derrick. The Culture of Make Believe.
  11. ↑ [www.marxists.org/archive/marx/works/1863/theories-surplus-value/ch07.htm Marx, Ch. 7 of Theories of Surplus Value, a critique of Linguet, Théorie des lois civiles, etc., Londres, 1767.]
  12. ↑ [etext.lib.virginia.edu/toc/modeng/public/ProProp.html Proudhon, Pierre Joseph. What is Property? An Inquiry into the Principle of Right and of Government.]
  13. ↑ [civilliberty.about.com/od/gendersexuality/tp/History-of-Prostitution.htm «History of Prostitution»]
  14. ↑ The International Standard Bible Encyclopedia. Geoffrey W. Bromiley. Wm. B. Eerdmans Publishing, 1995. ISBN 0-8028-3784-0. p.543.
  15. ↑ Маркс К., Энгельс Ф. Теория прибавочной стоимости. Глава VII. Ленге. // Сочинения / В. К. Бругилинский, И. И. Прейс. — Издание второе. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1962. — Т. 26-1. — С. 348-349. — 477 с. — 120 000 экз.
  16. ↑ Linguet N. Теория гражданских законов, или Основные начала общества. = Theorie des loix civiles, ou Principes fondamentaux de la societe. — Лондон, 1767. — Vol. I-II. — P. 274.
  17. ↑ 1 2 [schalkenbach.org/library/henry-george/social-problems/sp15.html Robert Schalkenbach Foundation]
  18. ↑ [www.marxists.org/archive/marx/works/download/Marx_Capital_Vol_1.pdf Capital: Volume One]
  19. ↑ [antislavery.eserver.org/proslavery/graysonhireling The Hireling and the Slave – Antislavery Literature Project]. Проверено 25 января 2009. [www.webcitation.org/69lAAj8Fj Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
  20. ↑ 1 2 [links.jstor.org/sici?sici=0145-5532(198223)6%3A4%3C516%3ATHOASN%3E2.0.CO%3B2-F JStor]. [www.webcitation.org/69lABKmwh Архивировано из первоисточника 8 августа 2012]. The Height of American Slaves: New Evidence of Slave Nutrition and Health
  21. ↑ 1 2 Fogel & Engerman, Without Consent or Contract, New York: Norton, 1989, p. 391.
  22. ↑ Thoreau, Walden, Penguin, 1983, p.49
  23. ↑ 1 2 Foner, Eric. 1998. The Story of American Freedom. W. W. Norton & Company. p. 66
  24. ↑ 1 2 McNall Scott G. [books.google.com/?id=0h68KhoQ6RgC Current Perspectives in Social Theory]. — Emerald Group Publishing, 2002. — P. 95. — ISBN 978-0-7623-0762-3.
  25. ↑ Douglass Frederick. Autobiographies : Narrative of the Life of Frederick Douglass, an American Slave. — P. 95.
  26. ↑ [books.google.com/books?id=_KdrTfTxqvgC&pg=PA183&lpg=PA183 p.181-184 Democracy’s Discontent By Michael J. Sandel]
  27. ↑ Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок English_Working_Class_p._599 не указан текст
  28. ↑ Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок English_Working_Class_p._912 не указан текст
  29. ↑ Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок Geoffrey_Ostergaard_p._133 не указан текст
  30. ↑ Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок Shop_Floor_p._37 не указан текст
  31. ↑ Artisans Into Workers: Labor in Nineteenth-century America By Bruce Laurie
  32. ↑ [socialissues.wiseto.com/Articles/161500532 From Wage Slaves to Wage Workers — Free text]
  33. ↑ Маркс К., Энгельс Ф. Принципы коммунизма. // Сочинения / Л. И. Гольман, В. А. Морозова. — Издание второе. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1955. — Т. 4. — С. 325. — 638 с. — 200 000 экз.
  34. ↑ Grimes, William. [www.nytimes.com/2007/04/18/arts/18grim.html Looking Back in Anger at the Gilded Age's Excesses], The New York Times (18 апреля 2007). Проверено 9 апреля 2010.
  35. ↑ Debating Slavery: Economy and Society in the Antebellum American South, p. 44.
  36. ↑ Оригинал цитаты на английском: «although intrusive and oppressive, paternalism, the way masters employed it, and the methods slaves used to manipulate it, rendered slaveholders' attempts to institute capitalistic work regimens on their plantation ineffective and so allowed slaves to carve out a degree of autonomy». Такую фразу со специальной социально-экономической терминологией сложно адекватно перевести в отрыве от контекста.
  37. ↑ [www.ilo.org/global/publications/magazines-and-journals/world-of-work-magazine/issues/WCMS_099048/lang--en/index.htm World of Work 63, August 2008 - Decent work = Safe work: Occupational safety and health at work; Saving lives, protecting jobs: HIV/AIDS and the world of work]
  38. ↑ англ. «caused by preventable factors at the workplace» — по смыслу можно понять как: производственные травмы и другие телесные повреждения, которые вполне возможно предотвратить, если принять надлежащие меры по охране труда.
  39. ↑ [www.ilo.org/public/libdoc/ilo/2005/105B09_281_engl.pdf Decent Work: Safe Work].
  40. ↑ [www.coloradocollege.edu/dept/HY/HY243Ruiz/Research/Antebellum.html Slavery in the Antebellum South]
  41. ↑ [niahd.wm.edu/index.php?browse=entry&id=3089 The Gray Area: Dislodging Misconceptions about Slavery]
  42. ↑ [home.triad.rr.com/warfford/Roman_Empire/slavery.html Roman Household Slavery]
  43. ↑ Наивысшая должность, когда-либо занимаемая рабом — это должность министра… Несколько бывших рабов даже становились монархами — например, те рабы, что стали султанами и основателями исламских правящих династий. Уровнем ниже раба-министра находились другие рабы, которые в Римской Империи, Центральной Азии, Китае и кое-где ещё работали в правительстве и управляли провинциями. … Существующий стереотип о том, что рабы были небрежными, и им можно было доверить только самую грубую ручную работу, бесчисленное количество раз опровергался в обществах с различными ожиданиями и правильными стимулами. www.britannica.com/EBchecked/topic/548305/slavery/24172/Slave-occupations The sociology of slavery: Slave occupations Encyclopaedia Britannica]
  44. ↑ [www.amazon.com/gp/reader/0934868174 Reproduction of Daily Life by Fredy Perlman p.2]
  45. ↑ [books.google.com/books?id=ECdb7EjiBnEC&printsec=frontcover&dq=cannibals+all&cd=2#v=onepage&q&f=false Cannibals All! By George Fitzhugh]
  46. ↑ Rogue States By Noam Chomsky
  47. ↑ 1 2 Profit Over People by Noam Chomsky
  48. ↑ [www.library.csi.cuny.edu/dept/americanstudies/lavender/liberty.html Liberty]. American Studies. CSI. [www.webcitation.org/6BfV3621O Архивировано из первоисточника 25 октября 2012].
  49. ↑ Emma Goldman: A documentary History of the American Years
  50. ↑ [www.jstor.org/pss/2192167 The Slaveholders' Indictment of Northern Wage Slavery by Wilfred Carsel]
  51. ↑ [reactor-core.org/cannibals-all.html Cannibals All](недоступная ссылка — история). Reactor Core.
  52. ↑ Norberg Johan. In Defense of Global Capitalism. — Washington: Cato Institute, 2003. — ISBN 978-1-930865-47-1.
  53. ↑ Family and Frontier in Colonial Brazil, Alida C. Metcalf, p. 201.
  54. ↑ Metcalf Alida. Family and Frontier in Colonial Brazil. — Austin: University of Texas Press, 2005. — ISBN 978-0-292-70652-1.
  55. ↑ B.7.2 Does social mobility make up for class inequality? An Anarchist FAQ: Volume 1 by Iain McKay
  56. ↑ [www.prickly-paradigm.com/paradigm14.pdf Fragments of an Anarchist Anthropology p. 37]
  57. ↑ [www.democracynow.org/article.pl?sid=07/10/19/144225 Democracy Now] (19 октября 2007). [www.webcitation.org/6F4KDiStN Архивировано из первоисточника 12 марта 2013].
  58. ↑ Chomsky, Noam. [www.chomsky.info/interviews/1992----02.htm Interview] (1992). [www.webcitation.org/6F4KEOk5t Архивировано из первоисточника 12 марта 2013].
  59. ↑ [question-everything.mahost.org/Socio-Politics/thoughtcontrol.html Thought Control]. Socio-Politics. Question Everything. [www.webcitation.org/6F4KEr3Wk Архивировано из первоисточника 12 марта 2013].
  60. ↑ [www.adamsmith.org/smith/won-b5-c1-article-2-ss3.htm Adam Smith – An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations – The Adam Smith Institute]
  61. ↑ Graham 2005.
  62. ↑ Aristotle, Politics 1328b-1329a, H. Rackham trans.
  63. ↑ De Officiis Liber I XI.II
  64. ↑ [www.ssa.gov/history/paine4.html Social Security Online History Pages]
  65. ↑ [www.marxists.org/archive/brendel/1971/kronstadt.htm Cajo Brendel. Kronstadt:Proletarian Spin-Off of The Russian Revolution]
  66. ↑ Chomsky 1986.
  67. ↑ Durham & Kellner 2012.
  68. ↑ De Grand 2004, pp. 48–51.
  69. ↑ [web.mit.edu/thistle/www/v13/3/oil.html A People's History of the United States]
  70. ↑ Kolko 1962, pp. 725–6: «Участие „Дженерал Моторс“ в подготовке Германии к войне было закономерным последствием недвусмысленной экспортной философии этой компании, одобряющей получение прибылей везде, где только возможно, независимо от политических обстоятельств… В апреле 1939 г. Дж.М., полностью следуя этому кредо, создала дочернюю компанию „Опель“ — крупнейшего производителя танков в Германии… Описания других случаев участия американского бизнеса в германской промышленности заполнили собой дюжины томов протоколов правительственных заседаний»
  71. ↑ Quote from an interview with Pierre van Paassen (24 July 1936), published in the Toronto Daily Star (5 August 1936)
Статья содержит короткие («гарвардские») ссылки на публикации, не указанные или неправильно описанные в библиографическом разделе.
Список неработающих ссылок: Chomsky 1986, De Grand 2004, Durham & Kellner 2012, Graham 2005, Kolko 1962
Пожалуйста, исправьте ссылки согласно инструкции к шаблону {{sfn}} и дополните библиографический раздел корректными описаниями цитируемых публикаций, следуя руководствам ВП:Сноски и ВП:Ссылки на источники.

Отрывок, характеризующий Наёмное рабство

– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.


Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления.
Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию.
– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»
– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]
Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Наёмное_рабство&oldid=81179663»