На Нах Нахма Нахман Меуман
На Нах Нахма Нахман Меуман (ивр. נ נח נחמ נחמן מאומן) — Напев, используемый группой бреславских хасидов, также известной под названием «На Нах».
Полный текст молитвы: «На Нах Нахма Нахман Меуман». Это каббалистическая формула[1], основанная на четырёхкратном использовании буквы «нун» еврейского алфавита, с которой начинается имя Нахман, — именно так звали основателя бреславского направления хасидизма, рабби Нахмана из Бреслава, вместе со ссылкой на место, где находится его могила, город Умань, Украина.
В 1982 году рабби Исроэль Бер Одессер, один из известнейших бреславских хасидов и цадиков прошлого века, открыл, что 60 лет назад он получил послание, адресованное ему рабби Нахманом, тогда как рабби покинул этот мир в 1810 году. Седьмая строка записки читается: «На Нах Нахма Нахман Меуман» — эта фраза, которую рабби Одессер распевал на определённый хасидский манер, стала одной из основ его ежедневных медитативных практик.
До своей смерти рабби Исроэль обучал этому напеву своих учеников, которые образовали движение «На Нах». Рабби Моше Файнштейн сказал об этом послании, что он был «вдохновлён секретным документом, которым он обладает»[2].
Произношения и смысл фразы
В течение своей жизни рабби Нахман говорил о «Песне Искупления». Эта песня была бы найдена перед приходом Машиаха и будет в «однобуквенной, двубуквенной, трехбуквенной и четырёхбуквенной» форме. Последователи рабби Исроэль-Бер Одессера считают что «На Нах Нахма Нахман Меуман» и есть эта песня.
- На (Одна еврейская буква: Нун) — נ
- Нах (две еврейские буквы: Нун-Хет) — נח
- Нахма (три еврейские буквы: Нун-Хет-Мем) — נחמ
- Нахман (четыре еврейские буквы: Нун-Хет-Мем-Нун) — נחמן
- Меуман (двойной смысл: оно может означать «из Умани» — захоронения рабби Нахмана, а также может означать «верующий» или «аккредитованный») — מאומן
Напишите отзыв о статье "На Нах Нахма Нахман Меуман"
Литература
- The Letter from Heaven: Rebbe Nachman’s Song. an account of Rabbi Odesser’s life and the story of the Na Nach Nachma, published by Netzach Yisroel Press, Israel, 1991, 1995. (англ.)
- Young Buds of the Stream, letters to Zalman Shazar from Rabbi Odesser, English edition published by Netzach Yisroel Press, Israel 1995. Pages 37-43 contain a detailed explanation of the meaning of the phrase. (англ.)
- Outpouring of the Soul, translated by Aryeh Kaplan. (Compilation of Nachman of Breslov’s quotes on meditation and prayer). Breslov Research Institute, 1980. (англ.)
Примечания
Ссылки
- [en.wikipedia.org/wiki/File:The_Letter_from_Heaven_of_Rabbi_Nachman.jpg Репродукция молитвы] (англ.)
- [www.moharan.com/pages_angl/page_rabbi_israel_angl.htm#18 Страница Раввина Исраэля Бера Одессера] — прямая ссылка на раздел с обсуждением подлинности письма (в том числе анализ почерка анализ бумаги и т. д.) (англ.)
- [nanach.ru/306/ История получения записки раби Исроэлем Дов-Бер Одессором]
- [www.NaNach.Ru NaNach.Ru] Сайт Бресловского Хасидизма на русском языке, статьи, книги, беседы, сказки и притчи
- [nanach.net NaNach.Net] Актуальные новости про «На Нах» во всем мире. Сообщества, фотографии, видео и статьи о людях, кричащих «На Нах Нахма Нахман Меуман» (англ.)
- [alexgor.artphoto.pro/photo.aspx?id=446971 На Нах Нахма Нахман Меуман]
Отрывок, характеризующий На Нах Нахма Нахман Меуман
– L'Empereur? C'est la generosite, la clemence, la justice, l'ordre, le genie, voila l'Empereur! C'est moi, Ram ball, qui vous le dit. Tel que vous me voyez, j'etais son ennemi il y a encore huit ans. Mon pere a ete comte emigre… Mais il m'a vaincu, cet homme. Il m'a empoigne. Je n'ai pas pu resister au spectacle de grandeur et de gloire dont il couvrait la France. Quand j'ai compris ce qu'il voulait, quand j'ai vu qu'il nous faisait une litiere de lauriers, voyez vous, je me suis dit: voila un souverain, et je me suis donne a lui. Eh voila! Oh, oui, mon cher, c'est le plus grand homme des siecles passes et a venir. [Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений – вот что такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким, каким вы меня видите, я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял, чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.]– Est il a Moscou? [Что, он в Москве?] – замявшись и с преступным лицом сказал Пьер.
Француз посмотрел на преступное лицо Пьера и усмехнулся.
– Non, il fera son entree demain, [Нет, он сделает свой въезд завтра,] – сказал он и продолжал свои рассказы.
Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили.
Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.
Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.
