Двойной поворот ключа
| Двойной поворот ключа | |
| À double tour | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Двойной поворот ключа» (фр. «À double tour») — фильм Клода Шаброля 1959 года с Бельмондо и Мадлен Робинсон. Экранизация романа Стэнли Эллина.
Сюжет
Анри, 45-летний респектабельный человек, живёт с семьёй в старинной загородной вилле с прекрасным парком. Он имеет состояние и положение в обществе и единственное, что мешает ему быть счастливым, — это его нелюбовь к жене (Мадлен Робинсон). Это чувство превращается в ненависть, когда по соседству с ними строит домик в японском стиле молодая художница Леда, приехавшая из Японии. Познакомившись с ней, Анри теряет голову от любви и начинает тайно встречаться с ней. Однако он не может решиться оставить семью, поскольку не хочет терять своё положение. Друг Леды, Ласло Ковач (Жан-Поль Бельмондо), пытается уговорить его оставить жену ради своего счастья. Анри очень привязан к Ласло, за которого собирается замуж его дочь Элизабет, и в конце концов решается на этот шаг. Он объясняется с женой и просит у неё согласия на развод, но она угрожает разрушить его жизнь, если он уйдёт из семьи. Через некоторое время Леду находят в её доме убитой…
В ролях
- Мадлен Робинсон — Тереза
- Антонелла Луальди — Леда
- Жан-Поль Бельмондо — Ласло Ковач
- Жак Дакмин — Анри
- Джинн Валери — Элизабет
- Бернадетт Лафон — Жюли
- Клод Шаброль
Награды
Напишите отзыв о статье "Двойной поворот ключа"
Ссылки
- «Двойной поворот ключа» (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
Это заготовка статьи о кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Двойной поворот ключа
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.
Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
