На полпути в Париж
Поделись знанием:
К:Фильмы 2001 года
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
| На полпути в Париж | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Михаил Глузский |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
73 мин. |
| Страна | |
| Год | |
«На полпути в Париж» — российский фильм (драма) режиссёра Ярополка Лапшина, вышедший на экраны в 2001 году.
Фильм о драме российской научной интеллигенции в постперестроечной России[1], хотя первоначальная версия сценария была написана за 25 лет до того момента, как в 1998 году фильм попал в производство[2].
Когда было отснято 3/4 материала, фильм был законсервирован из-за прекращения финансирования.
Содержание
Сюжет
1990-е годы. Матвей Терентьевич Данилов, крупный российский учёный, академик, лишившись возможности продолжать свою научную работу на Родине, вынужден уехать во Францию, где ему гарантированы все условия для продолжения важных для него и для науки изысканий.
Тем не менее сам Матвей Терентьевич отъезду вовсе не рад. Решение уехать из России далось ему нелегко. После последней для него в России научной конференции, прошедшей в далёком сибирском городе, Матвей Терентьевич на день заезжает в село, где прошло его детство.
Матвей встречается со своей сестрой Груней, с другом детства, всю жизнь проработавшим здесь трактористом, с женщиной, когда-то в юности любившей его, становится гостем на деревенской свадьбе.
Все эти встречи и события заставляют Матвея по новому взглянуть на свою жизнь, пережить ностальгию, хотя он ещё не покинул Родину. В смятённых чувствах уезжает он из родной деревни, и авторы фильма оставляют открытым вопрос: переменил ли он своё решение об отъезде за границу.
В ролях
- Владимир Андреев — Матвей Терентьевич Данилов
- Аристарх Ливанов — Анатолий Фалалеев
- Юрий Назаров — Прохор Мурашов
- Михаил Глузский — дед Авдей
- Людмила Зайцева — Пелагея
- Наталия Потапова — Анна, официантка
- Любовь Соколова — Груня
- Виталий Краев
- Константин Шавкунов
- Александр Пашков — тракторист Сергей
- Алексей Щипанов — эпизод
- Ольга Бутакова — эпизод
- Валерий Величко — эпизод
- Софья Тиунова — Груня (доигрывала за умершую Любовь Соколову)
- Павел Федосеев — эпизод (последняя роль в кино)
- Юрий Алексеев — эпизод
- Роман Володькин — эпизод
- Екатерина Живоглядова — эпизод
- Вячеслав Кириличев — эпизод
- Андрей Кылосов — эпизод
- Татьяна Приходько — эпизод
- Иван Шилко
Напишите отзыв о статье "На полпути в Париж"
Примечания
- ↑ [old.oblgazeta.ru/home.htm?st=12-1.sat&dt=28.09.2010 Лапшин, случайно попавший в кино… Сегодня классику уральского кино исполняется 90 лет] // Областная газета
- ↑ [www.world-art.ru/cinema/cinema.php?id=7011 Фильм — На полпути в Париж (2001)]
Литература
- Каптелов, А. В ожидании «кина»: Нов. картины, снимающ. на Свердл. киностудии / А. Каптелов // На смену!. — Екатеринбург, 2000
- Матюхина, Татьяна. Российская глубинка — стартовая площадка в Париж : [О новом фильме Я. Лапшина «На полпути в Париж»] // Главный проспект. — Екатеринбург, 2001. — 12-18 июля
- Е. Тарасова «На полпути в Париж»: долгая дорога к зрителю : О фильме екатеринбург. режиссёра Ярополка Лапшина // Вечерний Екатеринбург. — 2003. — 21 янв. — С. 4: портр.
- [www.uran.ru/vestnik/dom%20kino.pdf Судьба России — судьба науки. Обсуждение фильма «На полпути в Париж»] // «Уральское отделение РАН»
Ссылки
- [mirkino-online.ru/2012/08/12/na-polputi-v-parizh.html На полпути в Париж — фильм 2001 года Россия Режиссёр: Ярополк Лапшин]
- [217.24.189.96/cgi-bin/irbis64r_11/cgiirbis_64.exe?LNG=&Z21ID=&I21DBN=KRAE&P21DBN=KRAE&S21STN=1&S21REF=&S21FMT=fullwebr&C21COM=S&S21CNR=&S21P01=0&S21P02=0&S21LOG=1&S21P03=K=&S21STR=НА%20ПОЛПУТИ%20В%20ПАРИЖ%20(ФИЛЬМ) Электронная краеведческая картотека статей из газет и журналов]
|
Это заготовка статьи о российском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий На полпути в Париж
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
