На последнем берегу (фильм)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Другие фильмы с таким же или схожим названием: см. На берегу (фильм).
На последнем берегу
On the beach
Жанр

постапокалиптика
драма

Режиссёр

Рассел Малкэхи

Продюсер

Джон Эдвардс, Эррол Салливан, Джеффри Хайес, Грэг Кут

В главных
ролях

Арманд Ассанте
Брайан Браун
Рэйчел Уорд
Грант Боулер

Оператор

Мартин МакГрат

Композитор

Кристофер Гордон

Длительность

195 минут

Страна

США США
Австралия Австралия

Язык

английский

Год

2000

IMDb

ID 0219224

К:Фильмы 2000 года

«На последнем берегу» (англ. On The Beach) (иногда известный под названием «USS Charleston») — двухсерийный постапокалиптический телевизионный фильм 2000 года, выпущенный совместно Австралией и США. Лента является ремейком фильма сорокалетней давности «На берегу», снятого по мотивам одноименного романа Невила Шюта. Главные роли исполнили Арманд Ассанте, Брайан Браун, Грант Боулер и Рэйчел Уорд. Режиссёром выступил австралиец Рассел Малкэхи.

Фильм повествует о событиях, развернувшихся в недалёком будущем после ядерной войны.





Сюжет

Первая серия

В некий гипотетический момент недалекого будущего коммунистический Китай предпринимает попытку силой вернуть Тайвань в состав государства. США, которые считают необходимым защитить свободу острова, вмешиваются в конфликт. В Азии разгорается кризис подобно тому, что сорок пять лет назад случился в Карибском море. Ни одна из сторон не нашла в себе сил пойти на уступки и мир погрузился в хаос ядерной войны.

Проходит несколько недель после окончания конфликта, в толще вод Тихого океана на юг идёт американская подводная лодка «Чарльстон». Есть надежда, что пассаты задержали всю радиацию в Северном полушарии, и капитан Дуайт Тауэрс (Арманд Ассанте) готовится отправить на поверхность зонд, чтобы проверить это. Весь экипаж с нетерпением ожидает результатов. Замеры показывают, что фон стабилизировался и составляет 23 рада, это хорошая новость для моряков, потому что теперь они могут всплыть на поверхность и вдохнуть свежего воздуха. Но радоваться приходится недолго, радист сообщает, что в Сингапуре, с которым он поддерживал связь в последнее время, люди умирают от лучевой болезни. Радиация пересекла экватор.

Движение подлодки на юг не бесцельно. Моряки знают, что Австралия совершенно не пострадала от радиации. Командование ВМС Австралии просит подводников снять с острова некоего человека (Брайан Браун) и немедленно доставить его в Мельбурн. Доктор Джулиан Осборн — известный ученый, который смоделировал развитие радиационной обстановки на планете после войны. Он твердо уверен, что рано или поздно радиация будет повсюду, поэтому предпочел остаться и умереть на тропическом острове. Однако его помощь очень нужна австралийским властям. Вопреки желанию Осборна американские подводники силой увозят его с острова.

Тем временем потоки беженцев из северных районов Австралии устремляются на юг, спасаясь от ползущей с севера радиации. Страна постепенно погружается в хаос и анархию. В крупных городах не хватает продовольствия, практически весь транспорт стоит, поскольку запасы нефти практически исчерпаны. Властям все труднее поддерживать порядок на улицах. Пожары и грабежи среди белого дня входят в норму.

Сразу по прибытии в Мельбурн капитана Тауэрса и доктора Осборна вызывают в штаб ВМС. По мнению авторитетного ученого профессора Алана Нордстрома, далеко на севере за 60-й параллелью уровень радиации должен быть ниже, чем где-либо. Если это так, появится возможность эвакуировать туда на оставшихся подлодках до тысячи переселенцев и спасти таким образом человеческий род. «Чарльстон» как самая быстрая из имеющихся лодок должна отправиться на разведку. Лично знакомый с профессором Осборн высмеивает его теорию и отказывается отправиться в плавание в качестве эксперта.

Пока «Чарльстон» готовят к походу, лейтенант Питер Холмс (Грант Боулер), назначеный на подлодку в качестве представителя австралийского правительства, приглашает капитана Тауэрса погостить у него дома пару дней. В это время доктор Осборн пытается наладить отношения со свояченицей Питера Мойрой (Рэйчел Уорд), которую когда-то бросил накануне свадьбы. Мойра не желает прощать его и тоже отправляется за город, погостить у Холмсов. По пути туда Дуайт и Мойра случайно знакомятся, позднее между ними возникает взаимное влечение. Последние сутки перед отплытием Дуайт по приглашению Мойры проводит с ней в её загородном бунгало на берегу моря.

Вторая серия

Перед самым отплытием в Адмиралтействе узнают, что кто-то шлёт сигнал с далекого севера. Сообщение то ли зашифровано, то ли повреждено и его не могут прочесть, однако само его существование свидетельствует о том, что теория Нордстрома верна. Заинтригованный, но всё ещё сомневающийся, Осборн соглашается отправиться в плавание. В море «Чарльстон» продолжает принимать повторяющийся сигнал, который идет, как выяснилось, из Анкориджа. Сигнал содержит видеофайл, который не открывается, и текстовое сообщение, которое удаётся прочесть лишь частично — "Не отчаивайтесь, киты выжили!" Тем не менее Осборн продолжает сомневаться, он снова и снова проверяет свои расчёты, но не может найти в них изъяна. По его мнению, на севере выживших не может быть.

Прибыв в порт Анкориджа, «Чарльстон» выпускает зонд, проверить уровень излучения. Полученные данные повергают команду в шок — фон более 150 рад, это смертельный уровень. Быстро выясняется, что загадочный сигнал поступает с местного телецентра. Капитан Тауэрс решает снарядить разведывательную экспедицию. Экипировавшись противорадиационными костюмами, он и его первый помощник Нейл Хирш отправляются в город, чтобы выяснить, в чём же дело.

На поверхности моряков встречает целый, но абсолютно пустой город: занесенные снегом улицы, брошенные автомобили и полное отсутствие людей. Даже трупов нет — все умерли в своих домах. Первую жертву капитан и его помощник находят на телестудии, сидящей на стуле спиной, и вначале принимают её за живую. Это молодая девушка, которая умерла здесь в одиночестве, приняв специальную таблетку и запив её кока-колой. В паспорте, который находят в её сумочке, написано, что она из Брисбена, и значит ей просто некуда было идти. На столе рядом с девушкой моряки видят ноутбук, который питается от солнечной батареи. Они быстро обнаруживают, что именно с него и отправлялось то самое сообщение, которое привело их в Анкоридж. Когда утром солнечный свет падал на фотоэлементы батареи, компьютер включался и автоматически отсылал сообщение. Однако из-за того, что она была под солнечным светом всего несколько минут, сообщение отправлялось некорректно и потому было нечитаемым. Само сообщение являлось записью телепрограммы о китах, которую вела эта девушка. Сама запись была сделана в момент ядерного удара по Северной Америке: картинка внезапно "прыгнула", после чего ведущей в наушник сообщили о бомбардировке. Девушка разрыдалась, а потом призналась своему парню, что любит его. Очевидно, именно ему в Австралию она и пыталась отправить эту запись.

Увиденное пошатнуло дух капитана и его помощника. Возвращаясь к подлодке, вопреки мнению Хирша и несмотря на истекающий запас кислорода Тауэрс решает зайти в один из домов, который особенно сильно напоминает его собственный. Там его одолевают воспоминания о семье, постепенно переходящие в фантазии и галлюцинации. В спальне Дуайт обнаруживает хозяев: они давно умерли, приняв специальные таблетки. Наконец, помощнику Хиршу удаётся увести командира из дома, но времени потеряно слишком много и приходится торопиться. В спешке, спускаясь в моторную лодку на причале первый помощник цепляется за торчащую арматуру, рвет спецкостюм и ранит ногу, однако, не желая ещё больше расстраивать капитана, он решает умолчать об инциденте.

Сообщив команде об увиденном в Анкоридже, капитан Тауэрс оставляет на волю подчиненных выбирать дальнейший пункт назначения. Поскольку большинство моряков родом из Сан-Франциско, принимается решение плыть именно туда.

В отличие от Анкориджа Сан-Франциско почти полностью разрушен. Руины производят сильное впечатление на экипаж и даже на Осборна. Он возмущен тем, что никто не нашёл в себе силы остановить безумие атомной войны, но помощник Хирш сообщает ему, что Дуайт Тауэрс все же сделал это. На борту «Чарльстона» были ядерные ракеты, они так и остались в ракетных отсеках, потому что капитан отказался их выпускать.

Оглядывая город в перископ, капитан обнаруживает, что один район города совсем не тронут взрывом, так как холм заслонил его от ударной волны. Акустик Бобби Свэйн узнает свой родной квартал; не в силах сдержать эмоции он сбегает с подлодки и отправляется в город. Его поступок провоцирует серьёзную дискуссию среди экипажа: часть подводников желает последовать примеру Бобби и умереть в родном городе, часть хочет все-таки вернуться в Австралию, отсрочив ненадолго неизбежную смерть. Путём общего голосования принимается решение вернуться в Мельбурн.

К моменту возвращения «Чарльстона» второй город Австралии создает гнетущее впечатление. На улицах царит анархия: убийства, грабежи и мародерство больше не являются чем-то экстраординарным, власти даже не пытаются контролировать ситуацию. Фактически государства больше нет, остались лишь люди, которым предстоить умереть в ближайшие дни.

Сойдя на берег, лейтенант Питер Холмс отправляется к своей семье. Капитан Дуайт Тауэрс, который был среди тех, кто хотел вернуться в Австралию, остается у постели умирающего от лейкемии помощника Нейла Хирша, с которым они выходили в Анкоридж. Дуайт хочет скорее увидеться с Мойрой, но не может бросить друга. Вместе с Питером в поместье Холмсов приезжает и Джулиан Осборн. Он предпринимает новые попытки вернуть Мойру и в качестве сувенира привозит ей оригинал одной из картин Ван Гога, который он украл из картинной галереи с позволения охраны. Убедив Мойру, что Дуайт предпочел её любви военный долг, Осборну удаётся соблазнить женщину, которая так не хочет умереть в одиночестве.

На следующий день помощник Хирш умирает, и капитан Тауэрс немедленно отправляется в поместье Холмсов к Мойре. Прибыв туда, он узнает, что здесь его уже не ждали. Впрочем Дуайт не может долго сердиться на Мойру, ведь она — последнее, что у него осталось в жизни. Помирившись, они вместе отправляются в бунгало Мойры возле океана, где проводят последние дни. Оставшись в одиночестве, Осборн уезжает прочь из Мельбурна на своей любимой Ferrari, вероятно последней работающей машине на Земле. Как следует разогнавшись, он отпускает руль, автомобиль на полном ходу врезается в огромный рекламный щит и взрывается. Питер и Мэри Холмс, а также их маленькая дочь Дженни, тихо умирают в своем доме, приняв специальные таблетки.

В последние дни хаос на улицах Мельбурна уступает место запустению. Горожанам власти раздают таблетки, которые помогут быстро и безболезненно умереть. Принять такие же таблетки собираются и моряки с «Чарльстона». Они последний раз выходят в море, чтобы там умереть.

Вскоре Австралия, последний островок жизни, становится такой же зловеще пустынной, как остальная часть голубой планеты.

В ролях

Актёр Роль
Арманд Ассанте Дуайт Тауэрс капитан Дуайт Тауэрс
Рэйчел Уорд Мойра Дэвидсон Мойра Дэвидсон
Брайан Браун Джулиан Осборн доктор Джулиан Осборн
Жаклин Маккензи Мэри Дэвидсон Холмс Мэри Дэвидсон Холмс
Грант Боулер Питер Холмс лейтенант Питер Холмс
Эллисон Уэббер/Тиган Уэббер Дженни Холмс Дженни Холмс
Стив Бастони Нейл Хирш первый помощник Нейл Хирш
Род Маллинар Джек Каннингем адмирал Джек Каннингем
Чарльз Тингвелл Алан Нордстром профессор Алан Нордстром
Кэвин Копэланд Бобби Свэйн акустик Бобби Свэйн

Награды и номинации

Австралийское кинематографическое общество

Год Победа/Номинация Награда Категория Номинант
2001 Победа Золотой штатив (Golden Tripod) Телевизионная драма и мини-сериал Оператор Мартин МакГрат

Australian Film Institute Awards

Год Победа/Номинация Награда Категория Номинант
2000 Победа AFI Award Лучший минисериал Продюсеры Джон Эдвардс, Эррол Салливан, Джеффри Хайес, Грэг Кут
2000 Победа Open Craft Award Телевидение Художники-постановщики Салли Шеферд, Роджер Форд
2000 Номинация Open Craft Award Телевидение Оператор Мартин МакГрат

Australian Guild of Screen Composers

Год Победа/Номинация Награда Категория Номинант
2000 Победа Australian Screen Music Award Лучшая музыка в сериале или телефильме Композитор Кристофер Гордон
2000 Победа Australian Screen Music Award Best Original Title Theme for a Series, Serial or Mini-Series Композитор Кристофер Гордон
2000 Победа Australian Screen Music Award Лучший саундтрек-альбом Композитор Кристофер Гордон

Cinema Audio Society, USA

Год Победа/Номинация Награда Категория Номинант
2001 Номинация C.A.S. Award За выдающиеся достижения в музыкальном оформлении фильма недели, минисериала re-recording mixer Роберт Салливан, production mixer Джон МакКэрроу

Премия «Золотой глобус»

Год Победа/Номинация Награда Категория Номинант
2001 Номинация Золотой глобус Лучшая актриса первого плана в телевизионном фильме или минисериале Исполнительница роли Мойры Дэвидсон Рэйчел Уорд
2001 Номинация Золотой глобус Лучший минисериал или игровой фильм для ТВ Фильм

Интересные факты

Напишите отзыв о статье "На последнем берегу (фильм)"

Примечания

  1. ↑ www.imdb.com/title/tt0219224/soundtrack «„Mony Mony“ Written by Bobby Bloom, Tommy James, Ritchie Cordell, Bo Gentry; Performed by Glenn Bidmead»

Ссылки

Отрывок, характеризующий На последнем берегу (фильм)

Пьер постоял несколько времени молча, раздумывая, пойти ли за ним или ехать домой. «Нет, ему не нужно! – решил сам собой Пьер, – и я знаю, что это наше последнее свидание». Он тяжело вздохнул и поехал назад в Горки.
Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.


25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.
Боссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.
Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.
– Я должен поправить это в Москве, – сказал Наполеон. – A tantot, [До свиданья.] – прибавил он и подозвал де Боссе, который в это время уже успел приготовить сюрприз, уставив что то на стульях, и накрыл что то покрывалом.
Де Боссе низко поклонился тем придворным французским поклоном, которым умели кланяться только старые слуги Бурбонов, и подошел, подавая конверт.
Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо.
– Вы поспешили, очень рад. Ну, что говорит Париж? – сказал он, вдруг изменяя свое прежде строгое выражение на самое ласковое.
– Sire, tout Paris regrette votre absence, [Государь, весь Париж сожалеет о вашем отсутствии.] – как и должно, ответил де Боссе. Но хотя Наполеон знал, что Боссе должен сказать это или тому подобное, хотя он в свои ясные минуты знал, что это было неправда, ему приятно было это слышать от де Боссе. Он опять удостоил его прикосновения за ухо.
– Je suis fache, de vous avoir fait faire tant de chemin, [Очень сожалею, что заставил вас проехаться так далеко.] – сказал он.
– Sire! Je ne m'attendais pas a moins qu'a vous trouver aux portes de Moscou, [Я ожидал не менее того, как найти вас, государь, у ворот Москвы.] – сказал Боссе.
Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Адъютант плывущим шагом подошел с золотой табакеркой и подставил ее. Наполеон взял ее.
– Да, хорошо случилось для вас, – сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу, – вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие.
Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя.
Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии.
– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.
После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился.
– Снимите его, – сказал он, грациозно величественным жестом указывая на портрет. – Ему еще рано видеть поле сражения.
Боссе, закрыв глаза и склонив голову, глубоко вздохнул, этим жестом показывая, как он умел ценить и понимать слова императора.


Весь этот день 25 августа, как говорят его историки, Наполеон провел на коне, осматривая местность, обсуживая планы, представляемые ему его маршалами, и отдавая лично приказания своим генералам.
Первоначальная линия расположения русских войск по Ко лоче была переломлена, и часть этой линии, именно левый фланг русских, вследствие взятия Шевардинского редута 24 го числа, была отнесена назад. Эта часть линии была не укреплена, не защищена более рекою, и перед нею одною было более открытое и ровное место. Очевидно было для всякого военного и невоенного, что эту часть линии и должно было атаковать французам. Казалось, что для этого не нужно было много соображений, не нужно было такой заботливости и хлопотливости императора и его маршалов и вовсе не нужно той особенной высшей способности, называемой гениальностью, которую так любят приписывать Наполеону; но историки, впоследствии описывавшие это событие, и люди, тогда окружавшие Наполеона, и он сам думали иначе.
Наполеон ездил по полю, глубокомысленно вглядывался в местность, сам с собой одобрительно или недоверчиво качал головой и, не сообщая окружавшим его генералам того глубокомысленного хода, который руководил его решеньями, передавал им только окончательные выводы в форме приказаний. Выслушав предложение Даву, называемого герцогом Экмюльским, о том, чтобы обойти левый фланг русских, Наполеон сказал, что этого не нужно делать, не объясняя, почему это было не нужно. На предложение же генерала Компана (который должен был атаковать флеши), провести свою дивизию лесом, Наполеон изъявил свое согласие, несмотря на то, что так называемый герцог Эльхингенский, то есть Ней, позволил себе заметить, что движение по лесу опасно и может расстроить дивизию.
Осмотрев местность против Шевардинского редута, Наполеон подумал несколько времени молча и указал на места, на которых должны были быть устроены к завтрему две батареи для действия против русских укреплений, и места, где рядом с ними должна была выстроиться полевая артиллерия.
Отдав эти и другие приказания, он вернулся в свою ставку, и под его диктовку была написана диспозиция сражения.
Диспозиция эта, про которую с восторгом говорят французские историки и с глубоким уважением другие историки, была следующая:
«С рассветом две новые батареи, устроенные в ночи, на равнине, занимаемой принцем Экмюльским, откроют огонь по двум противостоящим батареям неприятельским.
В это же время начальник артиллерии 1 го корпуса, генерал Пернетти, с 30 ю орудиями дивизии Компана и всеми гаубицами дивизии Дессе и Фриана, двинется вперед, откроет огонь и засыплет гранатами неприятельскую батарею, против которой будут действовать!
24 орудия гвардейской артиллерии,
30 орудий дивизии Компана
и 8 орудий дивизии Фриана и Дессе,
Всего – 62 орудия.
Начальник артиллерии 3 го корпуса, генерал Фуше, поставит все гаубицы 3 го и 8 го корпусов, всего 16, по флангам батареи, которая назначена обстреливать левое укрепление, что составит против него вообще 40 орудий.
Генерал Сорбье должен быть готов по первому приказанию вынестись со всеми гаубицами гвардейской артиллерии против одного либо другого укрепления.
В продолжение канонады князь Понятовский направится на деревню, в лес и обойдет неприятельскую позицию.
Генерал Компан двинется чрез лес, чтобы овладеть первым укреплением.
По вступлении таким образом в бой будут даны приказания соответственно действиям неприятеля.
Канонада на левом фланге начнется, как только будет услышана канонада правого крыла. Стрелки дивизии Морана и дивизии вице короля откроют сильный огонь, увидя начало атаки правого крыла.
Вице король овладеет деревней [Бородиным] и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Морана и Жерара, которые, под его предводительством, направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками армии.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=На_последнем_берегу_(фильм)&oldid=81269555»