Кану, Нванкво

Нванкво Кану
Общая информация
Полное имя	Нванкво Кристиан Кану
Родился	1 августа 1976(1976-08-01) (47 лет) Оверри, Нигерия
Гражданство	Нигерия
Рост	197 см
Вес	80 кг
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
	Сайсон
Клубная карьера*
1991—1992	Федерэйшн Уоркс	35 (20)
1992—1993	Ивуаньянву Нэйшнл	25 (15)
1993—1996	Аякс	54 (25)
1996—1999	Интернационале	12 (1)
1999—2004	Арсенал	119 (30)
2004—2006	Вест Бромвич Альбион	53 (7)
2006—2011	Портсмут	141 (20)
Национальная сборная**
1993	Нигерия (до 17)	6 (5)
1996	Нигерия (до 23)	6 (3)
1994—2011	Нигерия	87 (12)
Международные медали
Олимпийские игры
Золото	Атланта 1996	футбол
Афроазиатский кубок наций
Золото	1995
Кубки африканских наций
Серебро	Гана/Нигерия 2000
Бронза	Мали 2002
Бронза	Тунис 2004
Бронза	Египет 2006
Бронза	Ангола 2010
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Нва́нкво Кри́стиан Ка́ну (англ. Nwankwo Christian Kanu; 1 августа 1976, Оверри) — нигерийский футболист, завершивший игровую карьеру, выступал на позиции нападающего. Один из лучших игроков африканского футбола. По опросу МФФИИС он занимает 33-е место среди лучших игроков Африки XX века. Нванко Кану — африканский футболист с самым большим количеством футбольных трофеев. Посол ЮНИСЕФ. Его братья Кристофер и Анри также являются профессиональными футболистами.

Биография

Имя «Нванкво» с языка игбо означает «малыш, родившийся на рынке».

Нванкво начал профессиональную карьеру в возрасте 15-ти лет, в клубе «Федерэйшн Уоркс», затем в 1992 году перешёл в «Ивуаньянву Национале».

После выступления на чемпионате мира для игроков не старше 17-ти лет подписал контракт с «Аяксом» в 1993 году, за трансфер «Аякс» заплатил 207 047 €. Нванкво провёл за «Аякс» 54 матча, забив 25 мячей. В основном будучи игроком, выходящим на замены, Нванкво с клубом выиграл Лигу чемпионов 1995, в финале «Аякс» обыгрывает «Милан».

В 1996 году за $ 4,7 млн Нванкво перешёл из «Аякса» в «Интернационале». Летом того же года Нванкво в составе сборной Нигерии, где он был капитаном, выиграл Олимпийский футбольный турнир в Атланте. Особенно запомнились два гола Нванкво в полуфинале с бразильцами, ведомыми самим Роналдо, когда проигрывая 2:3, нигерийцы голами Кану поражение превратили в победу 4:3. Кану был назван лучшим африканским футболистом года.

После возвращения с Олимпиады Кану был осмотрен врачами «Интера», обследование показало серьёзные проблемы с сердцем. В ноябре Кану ложится на операцию, чтобы заменить аортальный клапан и не тренируется с клубом до апреля 1997 года. В своих интервью Кану часто цитирует Библию и вспоминает тот случай, когда он часто и подолгу молился Богу. Опыт Кану привел его к основанию «Сердечного Фонда Кану», организации, помогающей, в основном, африканским детям, имеющим проблемы с сердцем. По всей Африке Кану известен своей филантропической работой.

В феврале 1999, после 11 игр за Интер, Кану переходит в «Арсенал», примерно за 4,2 млн фунтов. Его дебют состоялся в матче против «Шеффилд Юнайтед» в Кубке Англии, матч заканчивался вничью 1:1 к 80-й минуте, игрок «Шеффилда» получил травму и вратарь «Юнайтед» выбил мяч, чтобы дать возможность медикам выйти на поле. Когда Рэй Парлор, игрок Арсенала, выбросил мяч, чтобы по правилам фэйр-плей вернуть его «Шеффилду», Кану, не сознавая этого, подхватил мяч на правом фланге нападения и передал его Марку Овермарсу, который забил победный мяч. Сразу после игры главный тренер Арсенала Арсен Венгер предложил исправить ошибку и переиграть матч, что и было сделано, хотя «Арсенал» вновь победил 2:1.

Несмотря на скомканный дебют, карьера Кану быстро пошла в гору, особенно после ухода из команды Николя Анелька летом 1999-го. Фанаты даже переиначили песню фильма «Мэрри Поппинс», смысл слов которой: «Кому нужен Анелька, когда у нас есть Кану». Кану забивал экстравагантные голы, например известный мяч Тоттенхэму, стоя спиной к воротам, он перебросил мяч через голову опекавшего его защитника Люка Янга, развернувшись и забив победный мяч. Или хет-трик в матче против «Челси», когда «Арсенал» к 75-й минуте проигрывал 2:0, но голы Кану принесил победу его команде — 3:2, после этого удивительного матча газета «Пан» даже вышла с заголовком: «Кану верит в это!». Его назвали футболистом года в Африке 1999 и лучшим футболистом сезона 1999/2000 в Англии, за 50 игр того сезона Кану забил 17 мячей, став очень популярным среди болельщиков Арсенала, которые во время объявления фамилии нигерийца пели «Кану-у-у-у-у».

Однако в следующих сезонах появление Нванкво в составе стало более редким, особенно с приходом в команду Тьерри Анри, теперь Кану, главным образом, стал выходить на замену. Несмотря на это, Кану выиграл Премьер-Лигу и Кубок в 2002 и кубок Англии 2003 (в финале Кану не выходил на поле) и чемпионат 2004 года. Всего он провел за Арсенал 197 игр во всех турнирах (в половине матчей выходил на замену), забив 44 гола.

Летом 2004 года Нванкво в статусе свободного агента перебирается в «Вест Бромвич Альбион». В 2008 году Кану был выбран в список 50-ти лучших игроков «Арсенала» под номером 13 (опрос проводился на интернет-сайте «канониров»).

В «Вест Бромвиче» Кану дебютировал против «Блэкберн Роверс» 14 августа 2004 года. 18 сентября он забивает свой первый гол за команду, сравняв счет в матче с« Фулхэмом» на 88 минуте. Одна из самых незабываемых игр была против его бывшего клуба «Арсенала» 15 октября 2005: Филипп Сендерос вывел вперед «Арсенал», незадолго до перерыва Кану сравнял счет, а затем Даррен Картер забил победный для «Вест Бромвича» мяч, это стало первой с 1973 года домашней победой команды над «Арсеналом» и первой, когда они выиграли, проигрывая по ходу встречи. Но такие матчи были редки для «Вест Бромвича» и он вылетел из Премьер Лиги в конце сезона. Контракт Кану истек, и он, не желая играть в низшем дивизионе, не стал его продлевать. За «Вест Бромвич» Кану провел 58 матчей (из них в 16-ти вышел на замену) и забил 9 голов.

Летом 2006 года Кану играл на прощальном матче Денниса Бергкампа, первой игре на новом стадионе Эмирейтс, игра шла к ничьей 1:1, пока Кану не забил победный мяч. В конце матча Кану вместе с остальными игроками «Арсенала» поднял на плечи уходящего голландца, чтобы его проводили долгими и громогласными аплодисментами.

В 2006 г. Кану перешёл в «Портсмут». Кану дебютировал в Портсмуте 19 августа 2006 года, снова против «Блэкберн Роверс», в первом матче сезона, выйдя на замену. Он сыграл 2 игры, заработав в одной из них пенальти, а в третьей игре наконец забил после долгого 50-ти метрового рывка, поразив ворота «Мидлсбро». После первых матчей Кану долго не мог забить, но всё же стал лучшим бомбардиром сезона среди игроков «Портсмута», забив 12 голов.

В следующем году Кану забил победный мяч (1:0) в матче против своего бывшего клуба, «Вест Бромвич Альбиона», в полуфинале кубка Англии. А в финале «Портсмут» выиграл у «Кардифф Сити», для Кану этот кубок Англии стал третьим в карьере. Помимо этого, он стал одним из немногих игроков, выигрывавших кубок Англии как на новом, так и на старом Уэмбли.

Летом 2011 года Кану принял решение завершить футбольную карьеру. 11 июня он провёл свой прощальный матч за национальную команду в котором она встречалась со сборной остального мира; нигерийцы победили во встрече со счётом 3:1. Нванкво сказал: «Я благодарю всех игроков, которые приехали, а также нигерийских болельщиков за их бесконечную любовь и поддержку на протяжении всей моей карьеры».

Сборная

В сборной Кану дебютировал в 1994-м году в товарищеском матче со Швецией, всего он сыграл 72 игры, забив 13 голов. В составе национальной команды футболист играл под необычным для форварда 4-м номером. Он выигрывал золото Олимпиады-1996, участвовал в двух Кубках мира. Также выигрывал золото юношеского чемпионата мира в Японии. Долгое время Кану был капитаном сборной Нигерии. 25 мая он объявил о завершении карьеры в национальной команде после завершения Чемпионата мира-2010: «Я прощаюсь со сборной на том же континенте, где и начиналось все для меня. Конкретно на этом турнире у нас многое не получилось, но в целом, я доволен тем, что успел сделать для сборной».

Достижения

Командные

«Ивуаньянву Нэйшнл»

• Чемпион Нигерии: 1993

«Аякс»

• Чемпион Нидерландов (3): 1993/94, 1994/95, 1995/96
• Обладатель Кубка Нидерландов: 1996
• Обладатель Суперкубка Нидерландов: 1995
• Победитель Лиги чемпионов УЕФА: 1994/95
• Финалист Лиги чемпионов: 1995/96
• Победитель Суперкубка Европы: 1995
• Победитель Межконтинентального кубка: 1995

«Интернационале»

• Победитель Кубка УЕФА: 1997/98

«Арсенал»

• Чемпион Англии (2): 2001/02, 2003/04
• Обладатель Кубка Англии (2): 2002, 2003
• Обладатель Суперкубка Англии: 1999
• Финалист Кубка УЕФА: 2000

«Портсмут»

• Обладатель Кубка Англии: 2008

Сборная Нигерии

• Чемпион мира U-17: 1993
• Олимпийский чемпион: 1996

Личные

• Лучший футболист Африки: 1996, 1999

Ссылки

• [www.soccerbase.com/players/player.sd?player_id=4049 Статистика на soccerbase.com] (англ.)

Отрывок, характеризующий Кану, Нванкво

– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?