Рози Варт
Поделись знанием:
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…
Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
(перенаправлено с «Нварт Манвелян»)
| Рози Варт | |
| Rosy Varte | |
| Имя при рождении: |
Нварт Манвелян |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
Рози Варт (фр. Rosy Varte, арм. Ռոզի Վարդ; настоящая фамилия Нварт Манвелян[1]) (23 ноября 1923, Стамбул — 14 января 2012, Париж) — французская актриса театра и кино.
Содержание
Биография
Родилась 23 ноября 1923 года в армянской семье Стамбула. Настоящее имя и фамилия — Нварт Манвелян. Когда будущая актриса была еще ребёнком, её родители переехали во Францию, где она окончила актерскую студию Жана Вилара. В 1946 году произошел её дебют на театральной сцене. Рози Варт сыграла множество ролей в парижских театрах в спектаклях по произведениям Федерико Гарсиа Лорки, Нила Саймона, Рассина, Альфонсо Лето. С 1971 года была актрисой знаменитого театра «Комеди Франсез»[2]
Дебют в кино состоялся в 1948 году, в фильме режиссёра Анри-Жоржа Клузо — «Манон». В кино актриса сыграла множество удачных ролей. С 1985 по 1993 годы Рози Варт снималась в известном во Франции телесериале Maguy. Актриса сыграла в 333 сериях фильма, выходившего в эфир на телеканале Antenne 2 (France 2). За роль в телесериале в 1987 году была удостоена премии «7 d’Or Night»[3]
Помимо ролей в кино актриса записала несколько песен. Участвовала в исполнении песни, написанной в 1989 году Шарлем Азнавуром и Жоржем Гарваренцом, и записанный группой известных французских артистов. Песня была написана и записана с целью помочь пострадавшим от Спитакского землетрясения 1988 года
В 1998 году, Рози Варт была удостоена Ордена Почётного легиона
Умерла французская актриса 14 января 2012 года, об этом сообщил её супруг, Пьер Бадель
Семья
- Муж Пьер Бадель
Награды
- 1942: номинат на "Золотого медведя", Берлинского кинофестиваля
- 1987: премия «7 d’Or Night»
- 1998: Кавалер Ордена Почётного легиона
Фильмография
- 1948 : fr:Manon
- 1949 : fr:Vendetta en Camargue
- 1951 : fr:Trois femmes
- 1952 : Lettre ouverte
- 1952 : fr:Minuit quai de Bercy
- 1953 : Мужчины думают только об этом
- 1953 : fr:Virgile
- 1953 : fr:À nous deux, Paris !
- 1954 : fr:Casse-cou Mademoiselle
- 1954 : Французский канкан
- 1955 : fr:Les assassins du Dimanche
- 1955 : fr:Gueule d'ange
- 1956 : fr:Pardonnez nos offenses
- 1958 : fr:En légitime défense
- 1958 : fr:Le Petit Prof
- 1960 : fr:Fortunat
- 1960 : fr:Le Gigolo
- 1961 : fr:Le Tracassin
- 1961 : fr:L'Amour à vingt ans
- 1962 : Вендетта
- 1963 : fr:Suzanne et le cambrioleur
- 1964 : fr:Un monsieur de compagnie
- 1964 : Анжелика — маркиза ангелов
- 1965 : fr:Thomas l'imposteur
- 1965 : fr:Les sultans
- 1966 : fr:Trois enfants dans le désordre
- 1966 : fr:Le voyage du père
- 1968 : fr:Salut Berthe
- 1969 : fr:La Honte de la famille
- 1969 : Мой дядя Бенжамен
- 1969 : fr:Le Pistonné
- 1970 : fr:Daisy Town
- 1971 : fr:Le Viager
- 1972 : fr:Le Bar de la fourche
- 1972 : Хорошенькое дельце
- 1973 : fr:La grande nouba
- 1974 : Страх над городом
- 1977 : fr:La Ballade des Dalton
- 1978 : Сбежавшая любовь
- 1980 : fr:T'inquiète pas, ça se soigne
- 1982 : fr:Le Braconnier de Dieu
- 1982 : Rock and Torah / Le Préféré
- 1982 : fr:Le Bourgeois gentilhomme
- 1983 : fr:Garçon !
- 1984 : Весёлая Пасха
- 1984 : fr:Monsieur de Pourceaugnac
- 1986 : fr:Chère canaille
Напишите отзыв о статье "Рози Варт"
Примечания
- ↑ Rosy Varte // [www.leparisien.fr/loisirs-et-spectacles/rosy-varte-est-decedee-adieu-maguy-15-01-2012-1812497.php est décédée, adieu «Maguy»] [www.peeep.us/2ef4f5f1 Архив]
- ↑ [www.kino-teatr.ru/kino/acter/euro/105328/bio/ Рози Варт] на сайте kino-teatr
- ↑ Panorama // [www.panorama.am/ru/culture/2012/01/16/rozi-vart/ Скончалась французская актриса армянского происхождения Рози Варт]
Отрывок, характеризующий Рози Варт
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…
Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
