Нганасанский язык

Нганасанский язык
Самоназвание:	Ня’’ сиәде
Страны:	Россия
Регионы:	Таймырский район
Общее число говорящих:	125 (2010)
Классификация
Категория:	Языки Евразии
Уральская семья Самодийская ветвь Северная группа
Письменность:	кириллица
Языковые коды
ISO 639-1:	—
ISO 639-2:	—
ISO 639-3:	nio
См. также: Проект:Лингвистика

Нганаса́нский язы́к — язык нганасанов. Устаревшее название — тавгийский или тавгийско-самоедский язык. Распространён в Таймырском районе Красноярского края в посёлках Усть-Авам, Волочанка и Новая. Относится к северной ветви самодийских языков. Число говорящих на нганасанском языке — 125 человек (2010).

Социолингвистические сведения

Ареал и численность

Нганасаны населяют северную часть Таймырского полуострова. Основная их часть живёт в Таймырском Долгано-Ненецком районе в посёлках Усть-Авам, Волочанка и Новая. По результатам Всероссийской переписи населения 2010 г. из 862 нганасан нганасанским языком владеет 125 человек. Все нганасаны не испытывают сложности, говоря по-русски, некоторые нганасаны говорят на долганском и энецком языках. Различаются два диалекта, выделяемые в соответствии с двумя родоплеменными группами нганасан — авамский (посёлки Усть-Авам, Волочанка) и вадеевский, или хатангский (пос. Новая). Различия между диалектами не препятствуют взаимопониманию.

На Таймыре идёт сильная ассимиляция нганасанского языка другими языками, в том числе — долганским. В настоящее время все нганасаны без труда пользуются русским языком. Моноязычных носителей, скорее всего, уже не осталось. Основная сфера применения языка заключается главным образом в общении людей старше 60 лет.

Функциональный статус

Нганасанский язык в России имеет статус языка коренного малочисленного народа.

По данным на 2000/01 год нганасанский язык преподаётся как предмет в школах Волочанки и Усть-Авама с 1 по 9 класс. Также преподавание нганасанского языка ведётся в Институте Народов Севера (Санкт-Петербург).

На нганасанском языке изредка публикуются материалы в районной газете «Таймыр». На нганасанском языке ведётся вещание Дудинской радиостанции. Передачи на нганасанском выходят 5 раз в неделю по 15 минут.

Литературный нганасанский язык

Е. А. Хелимский отмечает, что в отличие от большинства бесписьменных народов нганасаны обладали высокостандартизованным литературным языком и традицией культуры речи. Исполнение эпических песен и легенд служило основным развлечением таймырских нганасанов во время пурги (а значит — многие недели ежегодно). Язык фольклора изобиловал тяжеловесными полипредикативными конструкциями, редкими именными и глагольными формами, для него были характерны систематические и многообразные проявления языкового пуризма. По словам Хелимского, многие нганасаны отличались склонностью к рефлексии по поводу тех или иных семантических или грамматических тонкостей, этимологии. Традиции национального внимания к языку отразились не только в богатстве нганасанской лексики, стилистических возможностях языка и т. п., но и в архаичной, весьма сложной, но абсолютно последовательной нганасанской морфонологии, почти совсем не затронутой аналогическими сдвигами, и во всех сложных случаях мотивированной фонетическими процессами. Хелимский предполагает, что именно существование национального литературного языка привело к его практическому исчезновению. Старшее поколение носителей языка в условиях угрозы ассимиляции руководствовалось своеобразным пуристическим максимализмом: лучше, чтобы язык умер совсем, нежели чтобы его искажали или коверкали.

Письменность

Нганасанский алфавит составлен в 1990-е годы. Причём, было предложено два его проекта. Несмотря на очень небольшое число книг, опубликованных на нганасанском, практикуется несколько вариантов записи текстов.

А а	Б б	В в	Г г	Д д	Е е	Ё ё	Ж ж
З з	З̌ з̌	И и	Й й	’’	К к	Л л	М м
Н н	Ӈ ӈ	О о	Ө ө	П п	Р р	С с	Ç ç
Т т	У у	Ү ү	Ф ф	Х х	Ц ц	Ч ч	Ш ш
Щ щ	Ъ ъ	Ы ы	Ь ь	Э э	Ә ә	Ю ю	Я я

Алфавит, используемый в газете «Таймыр», несколько отличается от того, что используется в букварях. В частности, в нём применяется буква Ӱ ӱ и отсутствует Ç ç.

Лингвистическая характеристика

Фонетика и фонология

Вокализм

В описаниях нганасанского вокализма выделяется 9 гласных фонем и многочисленные дифтонги. Нганасанская система гласных — переходная от «треугольной» к «прямоугольной».

Монофтонги Передние Средние Задние неогубленные огубленные неогубленные огубленные Закрытые i y ɨ u Средние e ə o Открытые æ a

Дифтонги ia ya ɨa ua iə ɨə yo uo au eu əu ou

Консонантизм

Согласные

	Губные	Зубные	Палатальные	Заднеязычные	Ларингальные
Взрывные	p b	t d	с ʝ	k g	ʔ
Аффрикаты		d‿ð	с‿ç
Фрикативные		s ð		x
Носовые	m	n	ɲ	ŋ
Аппроксиманты			j
Боковые		l	ʎ
Дрожащие		r

Морфонология

Для нганасанского языка характерна агглютинация (хотя вследствие возрастающей фузии в некоторых местах словоизменительных парадигм, например, у имени между маркером падежа и посессивным показателем, присутствуют и случаи фузии).

muŋkuʔləmugitinuʔ

muŋku-ʔ-ləmu-giti-nuʔ

растущее.дерево-PL-USUAL-ABL.PL-POSS.1PL

'от наших обычных зимовок'

basutuotənunə

basu-tuo-tənu-nə

охотиться-ACT.PART-LOC-POSS.1SG

'у моего охотника'

Словоизменение часто сопровождается сложными чередованиями в основе:

	Nom.SG	Nom.PL
'озеро'	turku	turkuʔ
'море'	ɟam	ɟaməʔ
'устье'	toxi	tobiʔ
'река'	bigai	bikaːʔ
'орёл'	lɨŋxɨ	lɨmbɨʔ
'дядя'	isi	iɟiʔ

Морфология

Тип выражения грамматических значений — синтетический. Почти единственный случай аналитизма в нганасанской грамматике — специальный вспомогательный глагол, выражающий отрицание. На именах в нганасанском языке выражаются следующие грамматические категории:

• падеж, включающий 7 граммем: номинатив, генитив, аккузатив, датив, локатив, аблатив, пролатив. Номинатив кодирует основные актанты глагола, аккузатив — определенного пациенса переходного глагола. Косвенные падежи имеют разнообразные локативные функции.
• посессивность — вершинный маркер посессивной (в широком смысле) синтаксической связи между существительным и местоимением: kətu-me 'мой ноготь', ketumti 'их двоих/вас двоих ноготь', ketumtɨŋ 'вас многочисленных ноготь'. При этом само местоимение нормально поверхностно не выражается, исключая случаи эмфазы.
• «дезидеративность» или «категория личного предназначения» — вершинный маркер участника с семантической ролью Бенефактива. Существуют «дезидеративные» формы именительного, винительного и «назначительного падежа»; последний представляет собой сочетание аффиксов «личного предназначения» и посессивного генитива. Предложение taðənə banə bəðutəndum (ta-ðə-nə олень-DESID-POSS.GEN.1SG) переводится Н. М. Терещенко как 'В качестве оленя собаку выращиваю'.

В нганасанском, в отличие от остальных самодийских языков, имеет более смысла выделять формальный класс прилагательных. Прилагательные согласуются с существительными в числе и падеже в именительном, винительном и родительном падежах, в остальных падежах — только в числе. Существует довольно много словообразовательных средств, уникальных именно для прилагательных: среди них многочисленные аффиксы уменьшения и ослабления меры и степени качества. Как и в других самодийских языках, в нганасанском отсутствует морфологический способ выражения сравнительной и превосходной степеней сравнения: в сравнительных конструкциях прилагательное просто приобретает внутренний актант в аблативе:

koruʔ makətə tonkəgə

koruʔ ma-kətə tonkəgə

дом чум-ABL просторный

В предикативной позиции к именам начинает присоединяться глагольный лично-числовой показатель безобъектного спряжения: mənə nilɨtɨ-m 'я живу' vs. mənə iɟi-m 'я дядя'. Это правило выполняется для всех имён — существительных, прилагательных, числительных и местоимений, кроме личных.

Грамматические категории нганасанского глагола:

• лицо, по которому он согласуется с подлежащим, и число, по которому он согласуется с подлежащим и прямым дополнением (распространенное в уральских языках «субъектно-объектное» спряжение;
• время — три граммемы: настоящее, прошедшее и будущее; показатели настоящего времени у перфективных глаголов отличаются от таковых у имперфективных глаголов материально и имеют значение иммедиатного перфекта. В нарративе для описания цепочки сменяющих друг друга событий используются перфект и настоящее время имперфективных глаголов, а формы прошедшего времени используются для описания событий, выпадающих из нарративного ряда.
• модальность — отдельно грамматикализованы вопросительная форма глагола, императив, адхортатив, конъюнктив, оптатив;
• эвиденциальность — различаются по крайней мере нейтральное значение, инферентив и аудитив;
• аспект; в нганасанском существует словоклассифицирующая категория вида, подобная той, которая выделяется в славянских языках; к перфективному классу относятся глаголы, обозначающие по вендлеровской классификации события или предельные процессы, к имперфективному, соответственно — непредельные процессы и состояния. Перфективные глаголы имеют форму перфекта, но не имеют формы настоящего времени; имперфективные глаголы, наоборот, имеют только формы настоящего времени, но не имеют формы перфекта. Отнесение глагола к тому или иному виду представляет собой словарную характеристику корня; для производных глаголов вид определяется по последнему суффиксу основы. Словообразовательно выражаются инхоатив, инцептив, дрейфующий в сторону проспектива, лимитатив («темпоралис»), прогрессив, дуратив, мультипликатив, хабитуалис; существуют также разные показатели не с чисто аспектуальной семантикой, которые, тем не менее, меняют аспектуальный класс глагола, в том числе некоторые показатели актантной деривации.
• продуктивная пониижающая актантная деривация («субъектно-безобъектное спряжение») — серия специальных лично-числовых показателей с варьирующей семантикой: декаузативной, рефлексивной, медиальной.
• продуктивный «статив-декаузатив» — сложная морфонологическая операция над основой, имеющая для перфективных глаголов декаузативное, а для имперфективных — результативное значение.

Отрицание в нганасанском языке строится с помощью вспомогательного глагола ɲi-, к которому переходят все словоизменительные аффиксы, а смысловой глагол ставится в специальной форме коннегатива с показателем -ˀ.

heðɨtɨtɨ		nintɨ heðɨtɨʔ
heðɨtɨ-tɨ		ni-ntɨ heðɨtɨ-ʔ
идти-PRS		NEG-PRS идти-CONNEG
он идёт		он не идёт

Среди нефинитных форм выделяется два конверба, ряд причастий и два глагольных имени: имперфективное на -mun и перфективное на -ʔmuə. Перфективное имя описывает ситуацию целиком, включая её завершение; имперфективное — действие как таковое, без указания на его границы.

Морфосинтаксис

Кодировка ядерных актантов

В нганасанском языке типичная для уральских языков аккузативная ролевая кодировка, при этом аккузативом кодируется только определённый пациентивный аргумент двухместного предиката (то есть представлено не только зависимостное, но и вершинное дифференцированное маркирование объекта).

• Предикат с единственным агентивным актантом:

deptuʔ turku bɨtə ŋomtyoʔ

deptu-∅-ʔ turku bɨ-tə ŋom-tyo-ʔ

Гусь-NOM-PL озеро вода-DAT сесть-PST-PL

'Гуси сели на воду озера'

• Предикат с единственным пациентивным актантом:

aniʔka bigajmənu nakyrə ɟalɨmənu ŋənduj kudy-ty

aniʔka bigaj-mənu nakyrə ɟalɨ-mənu ŋənduj-∅ kudy-ty

большой река-PROL три день-PROL лодка-NOM плыть-3SG

'По большой реке три дня лодка плывет'

• Двухместный предикат с неопределенным пациентивным актантом:

ɟesɨrə koðaʔa satərə

ɟesɨ-rə-∅ koðaʔa satərə-∅

отец-2SG.POSS-NOM убить песец-NOM

• Двухместный предикат с определенным пациентивным актантом:

sɨtɨ kotuməm satərəm matətu təðaʔa

sɨtɨ kotumə-m satərə-m ma-tə-tu təðaʔa

он. NOM убитый-ACC песец-ACC дом-DAT-POSS.3SG принести

'Убитого песца он принёс домой'

Порядок слов

• В финитной клаузе немаркированный порядок слов — SOV (см. пример выше)
• В именной группе как адъективное, так и именное (в зависимости от семантики генитивное или немаркированное) зависимые стоят слева от вершины:

çynəðɨˀə məlkə

безрогий комолый.олень

'безрогий комолый олень'

aɟa-ˀ baarbə ɲyə

долган-GEN.PL вождь сын

'Сын вождя долган'

Маркирование синтаксической связи

Нганасанский способ маркирования синтаксической связи типичен для всех самодийских языков.

• В предикации — двойное: лицо и число субъекта, так же как и лицо объекта, маркируются на глаголе, а глагол приписывает ядерным актантам те или иные падежи.

ŋyʎaðə tundɨm tandarkucçu

ŋyʎaðə tundɨ-m tandarku-ðu

волк лиса-ACC гнать-3SG.SG

'Волк лисицу гонит'

• В именной группе — зависимостное (N_Gen+N_Nom), нулевое (N_Nom+N_Nom), В посессивных словосочетаниях с местоименным зависимым вершина маркируется посессивным аффиксом.

«Говорка»

В XVIII—XIX веке на Таймыре, населенном в основном русскими затундренными крестьянами, нганасанами и долганами, сложился пиджин, словарный материал которого почти целиком заимствован из русского языка, а грамматика типологически гораздо более близка к урало-алтайскому агглютинативному типу. Преобладает порядок слов SOV, вместо косвенных падежей (в том числе и дательного в значении бенефактива, и родительного в сравнительных конструкциях) — конструкции с послелогами место и мера, запрещены анлаутные сочетания согласных, невозможные в языках Таймыра: се 'все', тарик 'старик', малаший 'младший'. Субстратные языки часто индуцируют полисемию слов говорки: Тебя ночь как резал? 'Как ты провёл ночь?', ср. нганасанский глагол mətuɟə 'резать; пересекать (реку); проводить (время)'.

История изучения

Впервые язык был зафиксирован в переводе «Отче наш», записанном Николаасом Витзеном между 1664 и 1667 гг. В XVIII в. списки нганасанских слов публиковались у Даниэля Мессершмидта, Филиппа Страленберга и Петера Палласа. Первое описание нганасанской грамматики было дано Матиасом Кастреном. Данные были собраны им в ходе экспедиции 1845—1849 гг., а грамматика и словарь вышли в Санкт-Петербурге в 1854 и 1856 гг., уже после смерти автора.

В советское время нганасанским, как и другими самодийскими языками, занималась Н. М. Терещенко, которой принадлежит первое систематическое описание нганасанского языка в книгах «Нганасанский язык» и «Синтаксис самодийских языков». В 1970-х годах несколько экспедиций в нганасанский язык совершил Е. А. Хелимский.

Ссылки

В Инкубаторе Викимедиа есть пробный раздел Википедии на нганасанском языке

В Викисловаре список слов нганасанского языка содержится в категории «Нганасанский язык»

• [lingsib.iea.ras.ru/ru/languages/nganasan.shtml Языки народов Сибири, находящиеся под угрозой исчезновения: Нганасанский язык]
• [www.speech.nw.ru/NenNgan/index-rus.html Сопоставительный мультимедийный ненецко-нганасанский словарь (с переводом на русский и английский)]
• [www.speech.nw.ru/Nganasan/ Нганасанский мультимедийный словарь] (демо-версия)
• [www.nganasanica.de Nganasanica]

Литература

• Г. Н. Прокофьев. Нганасанский (тавгийский) диалект // Языки и письменность народов Севера. Ч. 1. М.-Л., 1937.
• Н. М. Терещенко. Нганасанский язык. Л.: Наука, 1979
• Е. А. Хелимский. Очерк морфонологии и словоизменительной морфологии нганасанского языка. — Таймырский этнолингвистический сборник. М.: РГГУ, 1994.

• Helimski, E. 1998. Nganasan. // D. Abondolo (ed.). The Uralic Languages. London and New York: Routledge.
• Wagner-Nagy, Beáta: Chrestomathia Nganasanica. (Studia Uralo-Altaica : Supplementum 10) Szeged, 2002
• Katzschmann, Michael: Chrestomathia Nganasanica : Texte - Übersetzung - Glossar - Grammatik , Bearbeitung der Нганасанская фольклорная хрестоматия zusammengestellt von Kazis I. Labanauskas unter Berücksichtigung des Словарь нганасанско-русский и русско-нганасанский. (Nganasanica 1) Norderstedt, 2008, 604 p. ISBN 978-3-8370-1121-0

Отрывок, характеризующий Нганасанский язык

Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.
Мари».


В середине лета, княжна Марья получила неожиданное письмо от князя Андрея из Швейцарии, в котором он сообщал ей странную и неожиданную новость. Князь Андрей объявлял о своей помолвке с Ростовой. Всё письмо его дышало любовной восторженностью к своей невесте и нежной дружбой и доверием к сестре. Он писал, что никогда не любил так, как любит теперь, и что теперь только понял и узнал жизнь; он просил сестру простить его за то, что в свой приезд в Лысые Горы он ничего не сказал ей об этом решении, хотя и говорил об этом с отцом. Он не сказал ей этого потому, что княжна Марья стала бы просить отца дать свое согласие, и не достигнув бы цели, раздражила бы отца, и на себе бы понесла всю тяжесть его неудовольствия. Впрочем, писал он, тогда еще дело не было так окончательно решено, как теперь. «Тогда отец назначил мне срок, год, и вот уже шесть месяцев, половина прошло из назначенного срока, и я остаюсь более, чем когда нибудь тверд в своем решении. Ежели бы доктора не задерживали меня здесь, на водах, я бы сам был в России, но теперь возвращение мое я должен отложить еще на три месяца. Ты знаешь меня и мои отношения с отцом. Мне ничего от него не нужно, я был и буду всегда независим, но сделать противное его воле, заслужить его гнев, когда может быть так недолго осталось ему быть с нами, разрушило бы наполовину мое счастие. Я пишу теперь ему письмо о том же и прошу тебя, выбрав добрую минуту, передать ему письмо и известить меня о том, как он смотрит на всё это и есть ли надежда на то, чтобы он согласился сократить срок на три месяца».
После долгих колебаний, сомнений и молитв, княжна Марья передала письмо отцу. На другой день старый князь сказал ей спокойно:
– Напиши брату, чтоб подождал, пока умру… Не долго – скоро развяжу…
Княжна хотела возразить что то, но отец не допустил ее, и стал всё более и более возвышать голос.
– Женись, женись, голубчик… Родство хорошее!… Умные люди, а? Богатые, а? Да. Хороша мачеха у Николушки будет! Напиши ты ему, что пускай женится хоть завтра. Мачеха Николушки будет – она, а я на Бурьенке женюсь!… Ха, ха, ха, и ему чтоб без мачехи не быть! Только одно, в моем доме больше баб не нужно; пускай женится, сам по себе живет. Может, и ты к нему переедешь? – обратился он к княжне Марье: – с Богом, по морозцу, по морозцу… по морозцу!…
После этой вспышки, князь не говорил больше ни разу об этом деле. Но сдержанная досада за малодушие сына выразилась в отношениях отца с дочерью. К прежним предлогам насмешек прибавился еще новый – разговор о мачехе и любезности к m lle Bourienne.
– Отчего же мне на ней не жениться? – говорил он дочери. – Славная княгиня будет! – И в последнее время, к недоуменью и удивлению своему, княжна Марья стала замечать, что отец ее действительно начинал больше и больше приближать к себе француженку. Княжна Марья написала князю Андрею о том, как отец принял его письмо; но утешала брата, подавая надежду примирить отца с этою мыслью.
Николушка и его воспитание, Andre и религия были утешениями и радостями княжны Марьи; но кроме того, так как каждому человеку нужны свои личные надежды, у княжны Марьи была в самой глубокой тайне ее души скрытая мечта и надежда, доставлявшая ей главное утешение в ее жизни. Утешительную эту мечту и надежду дали ей божьи люди – юродивые и странники, посещавшие ее тайно от князя. Чем больше жила княжна Марья, чем больше испытывала она жизнь и наблюдала ее, тем более удивляла ее близорукость людей, ищущих здесь на земле наслаждений и счастия; трудящихся, страдающих, борющихся и делающих зло друг другу, для достижения этого невозможного, призрачного и порочного счастия. «Князь Андрей любил жену, она умерла, ему мало этого, он хочет связать свое счастие с другой женщиной. Отец не хочет этого, потому что желает для Андрея более знатного и богатого супружества. И все они борются и страдают, и мучают, и портят свою душу, свою вечную душу, для достижения благ, которым срок есть мгновенье. Мало того, что мы сами знаем это, – Христос, сын Бога сошел на землю и сказал нам, что эта жизнь есть мгновенная жизнь, испытание, а мы всё держимся за нее и думаем в ней найти счастье. Как никто не понял этого? – думала княжна Марья. Никто кроме этих презренных божьих людей, которые с сумками за плечами приходят ко мне с заднего крыльца, боясь попасться на глаза князю, и не для того, чтобы не пострадать от него, а для того, чтобы его не ввести в грех. Оставить семью, родину, все заботы о мирских благах для того, чтобы не прилепляясь ни к чему, ходить в посконном рубище, под чужим именем с места на место, не делая вреда людям, и молясь за них, молясь и за тех, которые гонят, и за тех, которые покровительствуют: выше этой истины и жизни нет истины и жизни!»
Была одна странница, Федосьюшка, 50 ти летняя, маленькая, тихенькая, рябая женщина, ходившая уже более 30 ти лет босиком и в веригах. Ее особенно любила княжна Марья. Однажды, когда в темной комнате, при свете одной лампадки, Федосьюшка рассказывала о своей жизни, – княжне Марье вдруг с такой силой пришла мысль о том, что Федосьюшка одна нашла верный путь жизни, что она решилась сама пойти странствовать. Когда Федосьюшка пошла спать, княжна Марья долго думала над этим и наконец решила, что как ни странно это было – ей надо было итти странствовать. Она поверила свое намерение только одному духовнику монаху, отцу Акинфию, и духовник одобрил ее намерение. Под предлогом подарка странницам, княжна Марья припасла себе полное одеяние странницы: рубашку, лапти, кафтан и черный платок. Часто подходя к заветному комоду, княжна Марья останавливалась в нерешительности о том, не наступило ли уже время для приведения в исполнение ее намерения.
Часто слушая рассказы странниц, она возбуждалась их простыми, для них механическими, а для нее полными глубокого смысла речами, так что она была несколько раз готова бросить всё и бежать из дому. В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний от угодников к угодникам, и в конце концов, туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
«Приду к одному месту, помолюсь; не успею привыкнуть, полюбить – пойду дальше. И буду итти до тех пор, пока ноги подкосятся, и лягу и умру где нибудь, и приду наконец в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания!…» думала княжна Марья.
Но потом, увидав отца и особенно маленького Коко, она ослабевала в своем намерении, потихоньку плакала и чувствовала, что она грешница: любила отца и племянника больше, чем Бога.



Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.
Письмо это подействовало на Николая. У него был тот здравый смысл посредственности, который показывал ему, что было должно.
Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (что ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за 2 тысячи, как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, – он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда то туда, где всё было вздор и путаница.