Нго Динь Ню

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Нго Динь Ню
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Нго Динь Ню (вьетн. Ngô Ðình Nhu, 7 октября 1910 — 2 ноября 1963) — младший брат и главный советник по политическим вопросам первого президента Южного Вьетнама Нго Динь Зьема.

Родился в семье мандарина, служившего при дворе императора Тхань Тхая из династии Нгуен, в эпоху французского колониального господства, был четвёртым из шести сыновей. После того как французы свергли императора Тхань Тхая под предлогом его безумия, отец Нго Динь Ню в знак протеста ушёл в отставку и стал фермером.

Учился во Франции, окончив Национальную школу хартий, вернулся во Вьетнам из Франции после начала Второй мировой войны. Во время обучения, часто бывая в Латинском квартале, попал под влияние философии персонализма, созданной в 1930-е годы Эммануэлем Мунье и другими прогрессивными католическими деятелями. Наследники Мунье в Париже, издававшие левокатолический журнал Esprit, впоследствии осудили Ню как мошенника. В 1943 году Ню работал в Ханойской национальной библиотеке и женился на женщине Чан Ле Суан, которая позже станет известной как Мадам Ню. При этом был распространён слух, что у него тайный роман с тёщей, которая была старше его всего на шесть лет. Вскоре французы уволили Динь Ню из-за националистической деятельности, и он переехал в город Далат, став редактором газеты.

После того как французы потерпели поражение в Битве при Дьенбьенфу, старший брат Нго Динь Ню, Нго Динь Зьем, был назначен бывшим императором (а ныне номинальным главной Государства Вьетнам) Бао Даем премьер-министром. В начале 1955 года Французский Индокитай был упразднён, в результате чего Зьем получил временный фактический контроль над югом страны. На 23 октября 1955 года был назначен референдум, задачей которого было определить будущую форму правления на юге. Император Бао Дай выступал за восстановление монархии, Нго Динь Зьем — за установление республики. Референдум был проведён при поддержке семьи Ню тайной партией Кан-Лао, фактически выполнявшей функции тайной полиции, обеспечивавшей ему электоральную базу и осуществлявшую организацию и контроль за референдумом. Агитация за Бао Дая была фактически запрещена, и в итоге результаты референдума были сфальсифицированы, сторонников Бао Дая терроризировали нанятые Ню люди. Зьем получил 98,2 % голосов, в том числе 605025 голосов в Сайгоне, где было зарегистрировано только 450000 избирателей. Число голосовавших за Зьема также превысило число зарегистрированных избирателей и в других районах.

Ню также создал сеть тайных организаций из политиков, сотрудников служб безопасности, рабочих и построил структуру из ячеек по пять человек, чтобы шпионить за диссидентами и поощрять верных режиму Зьема.

2 ноября 1963 года Зыонг Ван Минем был совершён государственный переворот, в ходе которого Нго Динь Зьем и Нго Динь Ню были убиты.



Библиография

  • Buttinger Joseph. Vietnam: A Dragon Embattled. — New York City, New York: Praeger Publishers, 1967.
  • Clymer Kenton J. The United States and Cambodia, 1870–1969: From Curiosity to Confrontation. — Routledge, 2004. — ISBN 978-0-415-32332-1.
  • Currey, Cecil B. Victory at Any Cost: the genius of Viet Nam's Gen. Vo Nguyen Giap. — Washington DC: Brassey, 1999. — ISBN 1-57488-194-9.

Напишите отзыв о статье "Нго Динь Ню"

Отрывок, характеризующий Нго Динь Ню

В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.