Династия Нго
Династия Нго (вьетн. Ngô triều, тьы-ном 吳朝, нго чьеу), также ня Нго (nhà Ngô, 家吳) — одна из вьетнамских династий, правившая с 939 по 967 годы.
Около 930 года Нго Куен (Ngô Quyền, 吳權) пришёл к власти в оккупированной китайским царством Южная Хань вассальной провинции Зяоти (Giao Chỉ, 交趾). Ежегодно правитель Зяоти обязан был передавать Китаю дань в обмен на мир и политическую поддержку. К X веку Китай разрывала гражданская война. Император был занят внутренней политикой и периодически терял контроль над Зяоти, которая в удачный момент провозгласила независимость. Под властью Зыонг Динь Нге (Dương Đình Nghệ, 楊延藝) Зяоти начала военную кампанию для получения независимости.
Содержание
Зыонг Динь Нге
Зыонг Динь Нге провозгласил себя правителем около 930 года. Он был талантливым и уважаемым генералом при Кхук Хао (Khúc Hạo, 曲顥), потомок семьи Кхук (Họ Khúc), которая смогла добиться независимости Вьетнама на протяжении трёх поколений. Зыонг Динь Нге продолжил его инициативы по установлению суверенитета, хотя ему помешало убийство, организованное подчинённым по имени Кьеу Конг Тьен (Kiều Công Tiễn, 矯公羡) в 938 году. Конг Тьен пытался узурпировать власть и передать её Хань, чтобы управлять страной в качестве марионеточного короля.
Нго Выонг
Нго Куен (Ngô Quyền) (897—944) был самым преданным Зыонг Динь Нге генералом, а также его зятем. После убийства Динь Нге он решил отомстить убийце. Кьеу Конг Тьен пал в битве с Нго Куеном в 938 году, однако успел послать гонца в Хань с просьбой о подкреплении. Китайский император выделил армию для того, чтобы сразиться с Нго Куеном, но тому стало известно о надвигающейся опасности, и он быстро перегруппировал войска на стратегически важных точках.
Чтобы победить китайскую армию, Нго Выонг приказал установить в реке Батьданг колья, а также спланировал атаку китайской стороны. Ханьцы напали во время прилива с кораблей, когда кольев не было видно, а вьеты удерживали оборону до его окончания. Шипы пробили донья военных судов, уничтожив флот ханьской династии. Князь Хань был убит в бою. Эту же тактику вьетнамцы использовали во время монгольского нападения в династию Чан.
В битве на реке Батьданг (Bạch Đằng) Нго Куен разбил китайские войска. Эта битва стала первой в череде исторически важных баталий на реке Батьданг. Нго Куен взошёл на престол под именем Нго Выонг (Ngô Vương, 吳王, король Нго) или Тьен Нго Выонг (Tiền Ngô Vương, 前吳王). Он перенёс столицу назад в Колоа.
Нго Выонг умер от болезни всего спустя пять лет после коронации, в 944 году. Его недолгое правление, однако, установило суверенитет Вьетнама спустя долгие столетия китайского владычества.
Зыонг Там Кха
Перед смертью Нго Выонг завещал своему шурину, Зыонг Там Кха (Dương Tam Kha, 楊三哥) быть регентом при малолетнем сыне Нго Выонга по имени Нго Сыонг Нгап (Ngô Xương Ngập, 吳昌岌). Однако воля Нго Выонга не была исполнена: Зыонг Там Кха узурпировал трон и провозгласил себя Бинь Выонгом (Binh Vương, 平王). Он усыновил Нго Сыонг Нгапа и сделал его наследником, но Сыонг Нгап боялся за свою жизнь и скрылся вместе с преданными людьми. Зыонг Там Кха был непопулярен среди народа, против него регулярно восставали бунтари.
Хау Нго Выонг: правление Нам Тан Выонга и Тхьен Шать Выонга
Нго Сыонг Ван (Ngô Xương Văn, 吳昌文) сместил с престола Зыонг Там Кха в 950 году и взял тронное имя Нам Тан Выонг (Nam Tấn Vương, 南晉王). В знак уважения дяде Сыонг не убил его, а лишь сослал в изгнание. Затем Сыонг Ван начал искать брата Сыонг Нгапа, чтобы править вместе с ним. По прибытии в столицу, в 954 году Сыонг Нгап взял имя Тхьен Шать Выонг (Thiên Sách Vương, 天策王).
Тхьен Шать Выонг
Нго Сыонг Нгап вскоре стал единоличным диктатором страны. Зяоти стояла на пороге гражданской войны.
Нго Шы Куан
Сын Нго Сыонг Нгапа, Нго Сыонг Си (Ngô Xương Xí, 吳昌熾), унаследовал трон в 965, хотя в стране шла борьба за власть между двенадцатью властителями. В момент оглашения начала правления Сыонг Си, страна погрузилась в эпоху 12 шикуанов (Thập Nhị Sứ Quân, 十二使君, тхап ни шы куан).
Напишите отзыв о статье "Династия Нго"
Примечания
- Полное собрание исторических записок Дайвьета
- Việt Nam Sử Lược, by Trần Trọng Kim
- Việt Sử Toàn Thư, by Phạm Văn Sơn
- [www.viettouch.com/hist/ngoquyen/ Ngô Quyền] by Chi D. Nguyen
Отрывок, характеризующий Династия Нго
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.
Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
