Нгуен Бинь Кхьем

Нгуен Бинь Кхьем (вьетн. Nguyễn Bỉnh Khiêm, 阮秉謙); 1491—1585) — вьетнамский поэт, философ и просветитель, занимавший пост высокого правительственного чиновника. Позднее он был признан святым религии Каодай. Его упоминают также под именами Хань Фу, Бать Ван куси (白雲居士, отшельник белого облака), и Чанг Чинь (вьетн. Trạng Trình).

Биография

Ранние годы

Нгуен Бинь Кхьем родился на берегу Тихого океана в деревне Ко-Ам (сейчас в составе современного Хайфона). Его учителем был доктор Лыонг Дак Банг (Lương Đắc Bằng).

Государственная служба

Нгуен Бинь Кхьем смог пройти государственный экзамен 1535 года уже в возрасте 44 лет, он не смог участвовать в экзаменах раньше из-за большой нестабильности в государстве. Он написал доклад императору о коррупции, предлагая немедленно отрубить головы 18 зарвавшимся чиновникам, но доклад был проигнорирован, отчего он подал в отставку. Далее он вернулся в свою деревню.

Просветительская деятельность

На родине Нгуен Бинь Кхьем основал училище. Его учениками были дипломат Фунг Кхак Кхоан, Лыонг Хыу Кхань, а также учёный писатель-отшельник Нгуен Зы.

Слава о нём распространилась по всей стране, его стали почитать как мудреца, и просить советов. В то время династия Мак ослабла, страну раздирали междоусобицы, и к Нгуен Бинь Кхьему обращались представители господствующих военных кланов князей Нгуен (Нгуен Хоанг, вьетн. Nguyễn Hoàng) и князей Чинь (Чинь Кьем, вьетн. Trịnh Kiểm). Нгуен Хоангу он посоветовал опираться на восстановленную династию Ле. Чинь Киему он рекомендовал искать опоры в малоосвоенных южных землях. Оба послушались его рекомендаций и в Дайвьете была установлена стабильная политическая система, которая смогла просуществовать 200 лет. Нгуен Бинь Кхьем приобрёл репутацию мудреца, который предвидит будущее.

Нгуен Бинь Кхьем умер в возрасте 95 лет.

Литературная деятельность

Стихосложение

Нгуен Бинь Кхьем писал также стихи на китайском и на вьетнамском в транскрипции тьы-ном, он написал более тысячи стихотворений, многие из которых сохранились до настоящего времени. Стихи носили преимущественно созерцательный и философский характер. Хорошо известен сборник стихов Белого Облака.

Пророчества

Он считается автором знаменитой большой поэмы Sấm Trạng Trình (Пророчества Чанг Чиня) (Чанг Чинь — один из его псевдонимов). Поэма содержит ряд предсказаний, подобных пророчествам Нострадамуса, к которым позднее привязывали происходящие события будущего. Стала знаменитой строчка «И был основан Вьетнам» (вьетн. Việt Nam khởi tổ xây nền),, первое упоминание названия страны.

Примеры предсказаний Чанг Чиня

В период хвоста дракона и головы змеи будут военные невзгоды.
Раздоры повсюду повлекут вооруженные столкновения.
На крупе лошади и в козьей повозке кончатся герои.
Придут годы Обезьяны и Петуха, и увидим благоденствие
.

Признание во Вьетнаме

Именем Нгуен Бинь Кхьема названы центральные улицы во многих городах Вьетнама.

Литература

• [vietnamui.ru/content/view/461/951/ Биография Нгуен Бинь Кхьем ]
• [drevniy-daos.livejournal.com/69017.html Нгуен Бинь Кхьем. О пользе бесполезного, пер. М. Петровых. Светлый источник. М.,1989. с.452. ]
• [www.nhat-nam.ru/forum/viewtopic.php?f=35&t=71 Нгуен Бинь Кхьем. Из «Собрания стихов Белого Облака»]
• Ta Ngoc Lien Renowned Vietnamese Intellectuals: Nguyen Binh Khiem, The Gioi Publishers, 2004.
• Nguyễn Huyền Anh. Việt Nam Danh Nhân Từ Điển.
• Phạm Thế Ngữ. Việt Nam Văn Học Sử.
• Trần Trọng Kim. Việt Nam Sử Lược.

Отрывок, характеризующий Нгуен Бинь Кхьем

Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
Восьмая, самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1 му, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны, ни наступательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни Барклая, ни государя, ни Пфуля, ни Бенигсена, но желающих только одного, и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время. Один, не желая только потерять своего выгодного положения, нынче соглашался с Пфулем, завтра с противником его, послезавтра утверждал, что не имеет никакого мнения об известном предмете, только для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю. Другой, желающий приобрести выгоды, обращал на себя внимание государя, громко крича то самое, на что намекнул государь накануне, спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглашающихся на дуэль и тем показывая, что он готов быть жертвою общей пользы. Третий просто выпрашивал себе, между двух советов и в отсутствие врагов, единовременное пособие за свою верную службу, зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все попадался на глаза государю, отягченный работой. Пятый, для того чтобы достигнуть давно желанной цели – обеда у государя, ожесточенно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнения и для этого приводил более или менее сильные и справедливые доказательства.
Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости, и только что замечали, что флюгер обратился в одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что государю тем труднее было повернуть его в другую. Среди неопределенности положения, при угрожающей, серьезной опасности, придававшей всему особенно тревожный характер, среди этого вихря интриг, самолюбий, столкновений различных воззрений и чувств, при разноплеменности всех этих лиц, эта восьмая, самая большая партия людей, нанятых личными интересами, придавала большую запутанность и смутность общему делу. Какой бы ни поднимался вопрос, а уж рой этих трутней, не оттрубив еще над прежней темой, перелетал на новую и своим жужжанием заглушал и затемнял искренние, спорящие голоса.