До Мыой

До Мыой Đỗ Mười<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Генеральный секретарь ЦК КПВ
27 июня 1991 года — 29 декабря 1997 года
Предшественник:	Нгуен Ван Линь
Преемник:	Ле Кха Фиеу
Премьер-министр СРВ
22 июня 1988 года — 8 августа 1991 года
Предшественник:	Во Ван Киет
Преемник:	Во Ван Киет
Рождение:	2 февраля 1917(1917-02-02) (107 лет) Ханой, Французский Индокитай
Партия:	КПВ
Награды:

До Mыой (вьетн. Đỗ Mười, 2 февраля 1917 года, Ханой, Французский Индокитай), настоящее имя Нгуен Зуи Конг (вьетн. Nguyễn Duy Cống) — государственный и политический деятель Вьетнама, генеральный секретарь Коммунистической партии Вьетнама с 1991 по 1997 годы, премьер-министр Вьетнама с 1988 по 1991 годы.

Биография

Родился 2 февраля 1917 в пригороде Ханоя. В юношеском возрасте присоединился к национально-освободительному движению, вступил в Коммунистическую партию Индокитая в 1939 году, но был арестован французскими властями в 1941 или 1942 году и был приговорён к 10 годам исправительных работ в тюрьме Хоало. В 1945 году До Мыой бежал из тюрьмы и вступил в ряды Вьетминь — военно-политическая организации, созданной Хо Ши Мином для борьбы за независимость Вьетнама от Франции и Японии.

Во время первой вьетнамской войны До Мыой служил в качестве политкомиссара партии, получил звание бригадного генерала, в конце войны командовал войсками Вьетминя в сражении при Хайфоне. С мая 1955 по декабря 1956 года занимал пост председателя Народного Военно-Административного комитета Хайфона. В декабре 1956 года назначен заместителем министра, в апреле 1958 года — министром внутренней торговли и занимал этот пост до февраля 1961 года, после чего ушёл в отставку по состоянию здоровья. На 3-м съезде КПВ в 1960 году избран членом её Центрального Комитета. В ноябре 1967 года До Мыой назначен председателем Экономического совета (позднее переименованного в Государственную комиссию по ценообразованию), а в 1969 году переведён на работу в сфере строительства. По некоторым данным, отвечал за связь с советскими специалистами при сооружении мавзолея Хо Ши Мина. В декабре 1969 года До Мыой был назначен заместителем премьер-министра и министром строительства в правительстве Фам Ван Донга.

На 4-м съезде КПВ в 1976 году До Мыой избран кандидатом в члены политбюро ЦК КПВ. В 1977 году назначен заместителем председателя Комитета по реорганизации промышленности и торговли — специального органа, предназначеного для проведения социалистических преобразований в Южном Вьетнаме, прежде всего национализации и коллективизации (так называемый «план X2»). Председателем Комитета был Нгуен Ван Линь (впоследствии — генеральный секретарь ЦК КПВ), но в феврале 1978 года он был освобождён от должности, и Комитет возглавил До Мыой. 31 марта 1978 года До Мыой по поручению премьер-министра Фам Ван Донга подписал указ о запрете частной собственности во Вьетнаме. Под руководством До Мыоя было сформировано более 60 тысяч специальных отрядов молодёжи, которые осуществляли по всему Вьетнаму мероприятия по закрытию частного бизнеса.

На 5-м съезде КПВ в 1982 году До Мыой был избран членом политбюро ЦК КПВ. В 1984 году высказал точку зрения, что экономическая система страны должна быть реформирована, и предложил проект реформы ценообразования и системы оплаты труда, а также отмену субсидий на государственным предприятиям. При этом До Мыой в целом оставался на позициях превосходства плановой экономики над рыночной.

После смерти генерального секретаря ЦК КПВ Ле Зуана в июле 1986 года и кратковременного руководства Чыонг Тиня, к руководству КПВ на 6-м съезде пришёл Нгуен Ван Линь, который инициировал программу экономических реформ «Дой Мой» («обновления»), ориентированную на построение социалистически ориентированной рыночной экономики. После смерти премьер-министра Вьетнама Фам Хунга 10 марта 1988 года встал вопрос о замещении должности премьер-министра. В течение марта-июня 1988 года исполняющим обязанности премьера был Во Ван Кьет, и в руководстве КПВ были сторонники данной кандидатуры на пост премьера. Но на кандидатуре До Мыоя настоял генеральный секретарь КПВ Нгуен Ван Линь, и 22 июня Национальная ассамблея Вьетнама избрала До Мыоя премьер-министром, хотя при этом 36 % голосов было подано за кандидатуру Во Ван Кьета.

Премьер-министр

В должности премьера До Мыой продолжил осуществление экономических реформ, что принесло определённые результаты. Была решена продовольственная проблема, Вьетнам из импортёра продовольствия превратился в третьего в мире экспортёра риса (1,5 млн т. в 1989 году), начал удовлетворяться спрос населения на товары повседневного спроса, удалось снизить инфляцию с 700 % в 1986 году до 67 % в 1990 году.

В начале 1989 года были проведён ряд мероприятий по реформированию сферы финансов и торговли с целью резкого ограничения массы денежных и кредитных средств в хозяйственном обороте. Государственные производственные и торговые предприятия были сняты с дотаций из бюджета, отменялось распределение товаров по карточкам. В банках Вьетнама был увеличен процент на вклады предприятий и частных лиц, возросли ставки кредита, которые превысили уровень инфляции, что способствовало притоку денежных средств в банки. Была разрешена свободная купля-продажа золота внутри Вьетнама, что имело большое значение для вьетнамского общества, где и в конце XX века дома и другая недвижимость оценивалась в золотых слитках. Была в основном ликвидирована двухуровневая система цен (свободные рыночные цены и цены, утверждаемые государством). В компетенции государства было оставлено ценообразование очень ограниченного круга товаров первой необходимости и материально-технических ресурсов (электроэнергия, нефтепродукты и т. п.). Все остальные цены, как и обменный курс донга на свободно конвертируемую валюту, стали определяться рынком. Перевод экономики на рыночные рельсы сопровождался трансформацией отношений форм собственности. Была легализована частная торговля, как розничная, так и оптовая, возродилась частная мелкая и кустарная промышленности, частный капитал был допущен и в банковско-кредитную систему, приняв вместе с государством участие в образовании акционерных банков. К 1991 году численность мелких собственников во Вьетнаме составляла уже 13-15 % трудоспособного населения (1,8 млн человек), стала возрождаться национальная буржуазия.

Определённые результаты принёс и Закон об иностранных инвестициях, принятый ещё в декабре 1987 года. В первый год после его принятия правительство Вьетнама дало согласие на 37 инвестиционных проектов на сумму $366 млн, а за первые пять лет после принятия этого закона иностранные инвесторы вложили во вьетнамскую экономику $5 млрд, преимущественно это были бизнесмены из Тайваня, Японии, Сингапура.

Генеральный секретарь ЦК КПВ

В июне 1991 года состоялся 7 съезд КПВ, где произошла смена руководства партии, из 12 членов политбюро было заменено 7, Нгуен Ван Линь ушёл в отставку с поста генерального секретаря, новым генеральным секретарём ЦК КПВ был избран До Мыой. По некоторым данным, избрание До Мыоя на этот пост состоялось благодаря поддержке министра обороны Ле Дык Аня (впоследствии — президента Вьетнама), который поддержал кандидатуру До Мыоя, занимавшего позиции умеренного реформатора, в отличие от более решительного реформатора Во Ван Киета, чья кандидатура также рассматривалась на пост генерального секретаря.

В первой половине 1990-х годов развитие Вьетнама достигло позитивных результатов. Впервые за время правления коммунистов были выполнены показатели пятилетнего плана: ежегодные темпы прироста в 1991—1995 гг. составили: ВВП — 8,2 %, промышленной продукции — 13 %, сельскохозяйственной продукции — 4,5 %, уровень инфляции снизился до 12,7 % в 1995 году. Обменный курс донга на доллар в это пятилетие почти не изменился. Общий объём капиталовложений, включая внутренние и внешние источники, составил в 1995 г. 27,4 % ВВП (в 1990 г. — 15,8 %). В народном хозяйстве Вьетнама появились внутренние источники накопления, увеличился приток иностранных инвестиций (к концу 1995 года Вьетнам подписал с иностранными вкладчиками контракты на общую сумму $18 млрд.). «Стагнация в производстве и хаос в обращении преодолены», — заявил До Мыой в Политическом отчёте 8-му съезду КПВ летом 1996 года.

До Мыой занимал должность генерального секретаря ЦК КПВ до декабря 1997 года, после чего ушёл в отставку по состоянию здоровья. Был советником Центрального Комитета партии с декабря 1997 по 2001 год.

Факты

• До Мыой является старейшим из всех известных руководителей Вьетнама.
• В июле 2016 года после кончины бывшего премьер-министра Нидерландов Пит де Йонга До Мыой стал самым пожилым из ранее действующих руководителей глав государств и правительств в мире.

Литература

• Corfield, Justin. The History of Vietnam. — ABC-CLIO, 2008. — ISBN 9780313341946.
• Europa Publications. Far East and Australasia. — Routledge, 2002. — ISBN 9781857431339.
• Gale Research Inc. Encyclopedia of World Biography: Diderot-Forbes. — Gale Research, 1998. — Vol. 5. — ISBN 9780787622213.
• Leifer, Michael. Dictionary of the Modern Politics of South-East Asia. — Taylor & Francis, 1995. — ISBN 0415042194.
• Staff writers. Vietnam: Current Issues and Historical Background. — Nova Publishers, 2002. — ISBN 978-1590333686.
• Stern, Lewis. Renovating the Vietnamese Communist Party: Nguyen Van Linh and the Programme for Organizational Reform, 1987–91. — Institute of Southeast Asian Studies, 1993. — ISBN 978-9813016552.
• Thai, Quang Trung. Collective Leadership and Factionalism: an Essay on Ho Chi Minh's Legacy. — Institute of Southeast Asian Studies, 2002. — ISBN 9789971988012.
• Tucker, Spencer C. The Encyclopedia of the Vietnam War: A Political, Social, and Military History. — ABC-CLIO, 2011. — ISBN 9781851099610.
• Van, Canh Nguyen; Cooper, Earle. Vietnam under Communism, 1975–1982. — Hoover Press, 1983. — ISBN 9780817978518.
• Võ, Nhân Trí. Vietnam's Economic Policy since 1975. — Institute of Southeast Asian Studies, 1990. — ISBN 9789813035546.

Отрывок, характеризующий До Мыой

– Как можно быть здоровой… когда нравственно страдаешь? Разве можно оставаться спокойною в наше время, когда есть у человека чувство? – сказала Анна Павловна. – Вы весь вечер у меня, надеюсь?
– А праздник английского посланника? Нынче середа. Мне надо показаться там, – сказал князь. – Дочь заедет за мной и повезет меня.
– Я думала, что нынешний праздник отменен. Je vous avoue que toutes ces fetes et tous ces feux d'artifice commencent a devenir insipides. [Признаюсь, все эти праздники и фейерверки становятся несносны.]
– Ежели бы знали, что вы этого хотите, праздник бы отменили, – сказал князь, по привычке, как заведенные часы, говоря вещи, которым он и не хотел, чтобы верили.
– Ne me tourmentez pas. Eh bien, qu'a t on decide par rapport a la depeche de Novosiizoff? Vous savez tout. [Не мучьте меня. Ну, что же решили по случаю депеши Новосильцова? Вы все знаете.]
– Как вам сказать? – сказал князь холодным, скучающим тоном. – Qu'a t on decide? On a decide que Buonaparte a brule ses vaisseaux, et je crois que nous sommes en train de bruler les notres. [Что решили? Решили, что Бонапарте сжег свои корабли; и мы тоже, кажется, готовы сжечь наши.] – Князь Василий говорил всегда лениво, как актер говорит роль старой пиесы. Анна Павловна Шерер, напротив, несмотря на свои сорок лет, была преисполнена оживления и порывов.
Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением, и иногда, когда ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожиданий людей, знавших ее, делалась энтузиасткой. Сдержанная улыбка, игравшая постоянно на лице Анны Павловны, хотя и не шла к ее отжившим чертам, выражала, как у избалованных детей, постоянное сознание своего милого недостатка, от которого она не хочет, не может и не находит нужным исправляться.
В середине разговора про политические действия Анна Павловна разгорячилась.
– Ах, не говорите мне про Австрию! Я ничего не понимаю, может быть, но Австрия никогда не хотела и не хочет войны. Она предает нас. Россия одна должна быть спасительницей Европы. Наш благодетель знает свое высокое призвание и будет верен ему. Вот одно, во что я верю. Нашему доброму и чудному государю предстоит величайшая роль в мире, и он так добродетелен и хорош, что Бог не оставит его, и он исполнит свое призвание задавить гидру революции, которая теперь еще ужаснее в лице этого убийцы и злодея. Мы одни должны искупить кровь праведника… На кого нам надеяться, я вас спрашиваю?… Англия с своим коммерческим духом не поймет и не может понять всю высоту души императора Александра. Она отказалась очистить Мальту. Она хочет видеть, ищет заднюю мысль наших действий. Что они сказали Новосильцову?… Ничего. Они не поняли, они не могут понять самоотвержения нашего императора, который ничего не хочет для себя и всё хочет для блага мира. И что они обещали? Ничего. И что обещали, и того не будет! Пруссия уж объявила, что Бонапарте непобедим и что вся Европа ничего не может против него… И я не верю ни в одном слове ни Гарденбергу, ни Гаугвицу. Cette fameuse neutralite prussienne, ce n'est qu'un piege. [Этот пресловутый нейтралитет Пруссии – только западня.] Я верю в одного Бога и в высокую судьбу нашего милого императора. Он спасет Европу!… – Она вдруг остановилась с улыбкою насмешки над своею горячностью.
– Я думаю, – сказал князь улыбаясь, – что ежели бы вас послали вместо нашего милого Винценгероде, вы бы взяли приступом согласие прусского короля. Вы так красноречивы. Вы дадите мне чаю?
– Сейчас. A propos, – прибавила она, опять успокоиваясь, – нынче у меня два очень интересные человека, le vicomte de MorteMariet, il est allie aux Montmorency par les Rohans, [Кстати, – виконт Мортемар,] он в родстве с Монморанси чрез Роганов,] одна из лучших фамилий Франции. Это один из хороших эмигрантов, из настоящих. И потом l'abbe Morio: [аббат Морио:] вы знаете этот глубокий ум? Он был принят государем. Вы знаете?
– А! Я очень рад буду, – сказал князь. – Скажите, – прибавил он, как будто только что вспомнив что то и особенно небрежно, тогда как то, о чем он спрашивал, было главною целью его посещения, – правда, что l'imperatrice mere [императрица мать] желает назначения барона Функе первым секретарем в Вену? C'est un pauvre sire, ce baron, a ce qu'il parait. [Этот барон, кажется, ничтожная личность.] – Князь Василий желал определить сына на это место, которое через императрицу Марию Феодоровну старались доставить барону.
Анна Павловна почти закрыла глаза в знак того, что ни она, ни кто другой не могут судить про то, что угодно или нравится императрице.
– Monsieur le baron de Funke a ete recommande a l'imperatrice mere par sa soeur, [Барон Функе рекомендован императрице матери ее сестрою,] – только сказала она грустным, сухим тоном. В то время, как Анна Павловна назвала императрицу, лицо ее вдруг представило глубокое и искреннее выражение преданности и уважения, соединенное с грустью, что с ней бывало каждый раз, когда она в разговоре упоминала о своей высокой покровительнице. Она сказала, что ее величество изволила оказать барону Функе beaucoup d'estime, [много уважения,] и опять взгляд ее подернулся грустью.
Князь равнодушно замолк. Анна Павловна, с свойственною ей придворною и женскою ловкостью и быстротою такта, захотела и щелконуть князя за то, что он дерзнул так отозваться о лице, рекомендованном императрице, и в то же время утешить его.
– Mais a propos de votre famille,[Кстати о вашей семье,] – сказала она, – знаете ли, что ваша дочь с тех пор, как выезжает, fait les delices de tout le monde. On la trouve belle, comme le jour. [составляет восторг всего общества. Ее находят прекрасною, как день.]
Князь наклонился в знак уважения и признательности.
– Я часто думаю, – продолжала Анна Павловна после минутного молчания, подвигаясь к князю и ласково улыбаясь ему, как будто выказывая этим, что политические и светские разговоры кончены и теперь начинается задушевный, – я часто думаю, как иногда несправедливо распределяется счастие жизни. За что вам судьба дала таких двух славных детей (исключая Анатоля, вашего меньшого, я его не люблю, – вставила она безапелляционно, приподняв брови) – таких прелестных детей? А вы, право, менее всех цените их и потому их не стоите.
И она улыбнулась своею восторженною улыбкой.
– Que voulez vous? Lafater aurait dit que je n'ai pas la bosse de la paterienite, [Чего вы хотите? Лафатер сказал бы, что у меня нет шишки родительской любви,] – сказал князь.
– Перестаньте шутить. Я хотела серьезно поговорить с вами. Знаете, я недовольна вашим меньшим сыном. Между нами будь сказано (лицо ее приняло грустное выражение), о нем говорили у ее величества и жалеют вас…
Князь не отвечал, но она молча, значительно глядя на него, ждала ответа. Князь Василий поморщился.
– Что вы хотите, чтоб я делал! – сказал он наконец. – Вы знаете, я сделал для их воспитания все, что может отец, и оба вышли des imbeciles. [дураки.] Ипполит, по крайней мере, покойный дурак, а Анатоль – беспокойный. Вот одно различие, – сказал он, улыбаясь более неестественно и одушевленно, чем обыкновенно, и при этом особенно резко выказывая в сложившихся около его рта морщинах что то неожиданно грубое и неприятное.
– И зачем родятся дети у таких людей, как вы? Ежели бы вы не были отец, я бы ни в чем не могла упрекнуть вас, – сказала Анна Павловна, задумчиво поднимая глаза.
– Je suis votre [Я ваш] верный раб, et a vous seule je puis l'avouer. Мои дети – ce sont les entraves de mon existence. [вам одним могу признаться. Мои дети – обуза моего существования.] – Он помолчал, выражая жестом свою покорность жестокой судьбе.
Анна Павловна задумалась.
– Вы никогда не думали о том, чтобы женить вашего блудного сына Анатоля? Говорят, – сказала она, – что старые девицы ont la manie des Marieiages. [имеют манию женить.] Я еще не чувствую за собою этой слабости, но у меня есть одна petite personne [маленькая особа], которая очень несчастлива с отцом, une parente a nous, une princesse [наша родственница, княжна] Болконская. – Князь Василий не отвечал, хотя с свойственною светским людям быстротой соображения и памяти показал движением головы, что он принял к соображению эти сведения.
– Нет, вы знаете ли, что этот Анатоль мне стоит 40.000 в год, – сказал он, видимо, не в силах удерживать печальный ход своих мыслей. Он помолчал.
– Что будет через пять лет, если это пойдет так? Voila l'avantage d'etre pere. [Вот выгода быть отцом.] Она богата, ваша княжна?
– Отец очень богат и скуп. Он живет в деревне. Знаете, этот известный князь Болконский, отставленный еще при покойном императоре и прозванный прусским королем. Он очень умный человек, но со странностями и тяжелый. La pauvre petite est malheureuse, comme les pierres. [Бедняжка несчастлива, как камни.] У нее брат, вот что недавно женился на Lise Мейнен, адъютант Кутузова. Он будет нынче у меня.
– Ecoutez, chere Annette, [Послушайте, милая Аннет,] – сказал князь, взяв вдруг свою собеседницу за руку и пригибая ее почему то книзу. – Arrangez moi cette affaire et je suis votre [Устройте мне это дело, и я навсегда ваш] вернейший раб a tout jamais pan , comme mon староста m'ecrit des [как пишет мне мой староста] донесенья: покой ер п!. Она хорошей фамилии и богата. Всё, что мне нужно.
И он с теми свободными и фамильярными, грациозными движениями, которые его отличали, взял за руку фрейлину, поцеловал ее и, поцеловав, помахал фрейлинскою рукой, развалившись на креслах и глядя в сторону.
– Attendez [Подождите], – сказала Анна Павловна, соображая. – Я нынче же поговорю Lise (la femme du jeune Болконский). [с Лизой (женой молодого Болконского).] И, может быть, это уладится. Ce sera dans votre famille, que je ferai mon apprentissage de vieille fille. [Я в вашем семействе начну обучаться ремеслу старой девки.]


Гостиная Анны Павловны начала понемногу наполняться. Приехала высшая знать Петербурга, люди самые разнородные по возрастам и характерам, но одинаковые по обществу, в каком все жили; приехала дочь князя Василия, красавица Элен, заехавшая за отцом, чтобы с ним вместе ехать на праздник посланника. Она была в шифре и бальном платье. Приехала и известная, как la femme la plus seduisante de Petersbourg [самая обворожительная женщина в Петербурге,], молодая, маленькая княгиня Болконская, прошлую зиму вышедшая замуж и теперь не выезжавшая в большой свет по причине своей беременности, но ездившая еще на небольшие вечера. Приехал князь Ипполит, сын князя Василия, с Мортемаром, которого он представил; приехал и аббат Морио и многие другие.