Нгуен Фу Чонг

Нгуен Фу Чонг Nguyễn Phú Trọng<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Генеральный секретарь ЦК Коммунистической партии Вьетнама
19 января 2011 — настоящее время
Глава правительства:	Нгуен Тан Зунг
Вице-президент:	Нгуен Тхи Доан
Президент:	Чыонг Тан Шанг
Предшественник:	Нонг Дык Мань
Преемник:	в должности
Председатель Национального Собрания Социалистической Республики Вьетнам
26 июня 2006 года — 23 июля 2011 года
Предшественник:	Нгуен Ван
Преемник:	Нгуен Шинь Хунг
Рождение:	14 апреля 1944(1944-04-14) (80 лет) Ханой Французский Индокитай
Партия:	КПВ
Учёная степень:	кандидат исторических наук
Награды:

Нгуен Фу Чонг (вьетн. Nguyễn Phú Trọng, 14 апреля 1944, Ханой, Французский Индокитай) — вьетнамский государственный и политический деятель, генеральный секретарь ЦК КПВ с 19 января 2011 года, председатель Национальной ассамблеи Вьетнама в 2006—2011 годах.

Биография

Родился 14 апреля 1944 года в пригороде Ханоя. В 1967 году окончил факультет иностранных языков Ханойского университета, в 1968 году вступил в КПВ. Работал в теоретическом и политическом журнале ЦК КПВ Tạp chí Cộng Sản («Коммунист») в 1967—1973, 1976—1980 и 1983—1996 годах (в 1991—1996 годах — главный редактор).

В 1981 году Нгуен Фу Чонг был направлен в Советский Союз в аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС по специальности «партийное строительство», где в 1983 году защитил диссертацию и получил степень кандидата исторических наук.

С 1992 года — доцент, с 2002 года — профессор Ханойского государственного университета.

В 1994 году избран членом ЦК КПВ, с декабря 1997 года — членом политбюро. В 1998—2000 годах в политбюро курировал вопросы идеологии, культуры и образования, в 1998—2006 годах был заместитель председателя (1998—2001) и председателем Теоретической комиссии ЦК КПВ, ответственный за теоретическую работу КПВ (2001—2006).

Депутат Национальной ассамблеи с мая 2002 года.

С января 2000 по июнь 2006 года Нгуен Фу Чонг был секретарём Ханойского городского комитета КПВ.

С 26 июня 2006 года по 23 июля 2011 года Нгуен Фу Чонг был председателем Национальной ассамблеи Вьетнама. На XI съезде Коммунистической партии Вьетнама 19 января 2011 года избран Генеральным секретарем ЦК КПВ. Руководит также Секретариатом ЦК КПВ и является председателем Центральной военной комиссии Вьетнама.

18 декабря 2013 года на 69-й общереспубликанской конференции народной милиции Нгуен Фу Чонг потребовал от сил народной милиции владеть ситуацией, сделать точные прогнозы и дать партии и государству эффективные консультации для принятия своевременных и правильных решений по надежному сохранению национальной безопасности, а также безопасности на всех фронтах, защиты партии и процесса реализации недавно принятой исправленной Конституции страны.

28 декабря выступая на конференции по подведению итогов работы Центральной военной комиссии в 2013 году. Нгуен Фу Чонг отметил, что задачи, которые будут поставлены перед всей Партией, армией и народом, и политической системой в 2014 году — это укрепление всенародного единства, выполнение трех целей: защита независимости, суверенитета, территориальной целостности страны, защита социалистического строя, защита революционных достижений, сохранение политической стабильности и мира для развития страны. «Необходимо продолжать создавать сильную армию в политически-идеологическом и организационном отношениях, проявлять абсолютную преданность к революционному делу Партии и народа, и повысить боеспособность и политическую волю, ответственность в выполнении порученных заданий. Все кадровые работники и бойцы должны вести нравственно-здоровый образ жизни, соблюдать законодательство и общественный порядок, бороться с замыслами враждебных сил».

На 12-м съезде КПВ 27 января 2016 года переизбран Генеральным секретарём ЦК КПВ.

Ссылки

• [en.vietnamplus.vn/Home/Biography-of-Party-General-Secretary-Nguyen-Phu-Trong/20111/15531.vnplus Официальная биография Нгуен Фу Чонга]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Нгуен Фу Чонг

– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.