То Хоай
Поделись знанием:
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
(перенаправлено с «Нгуен Шен»)
| То Хоай | |
| вьетн. Tô Hoài | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: | |
| Язык произведений: | |
То Хоай (вьетн. Tô Hoài, настоящее имя Нгуен Шен, (вьетн. Nguyễn Sen); 27 сентября 1920, провинция Хадонг, Французский Индокитай — 6 июля 2014, Ханой)[1] — вьетнамский писатель и сценарист.
Содержание
Биография
Первые литературные произведения публиковались в газетах в 1930-е гг. В 1940-е гг. опубликовал детскую книжку «Приключения кузнечика Мена». Участвовал в Первой Индокитайской войне 1946—1954 гг.
Другим известным произведением То Хоая является рассказ «Супруги А-Фу» из сборника «Рассказы о северо-западном крае» (1953 г.), посвященный теме становления новой жизни у национальных меньшинств в северо-западных провинциях Вьетнама[2]. В 1954 его «Повесть о Северо-Западном Вьетнаме» была отмечена литературной премией. С 1957 г. — генеральный секретарь Союза вьетнамских писателей, в 1958—1980 гг. — заместитель секретаря Союза вьетнамских писателей. В дальнейшем выпустил несколько романов («Десять лет», «Юность Хоанг Ван Тху»), рассказы, детские произведения, патриотические комиксы (с иллюстрациями Чан Тхи Ми).
В 1996 году удостоен Государственной премии имени Хо Ши Мина в области литературы.
Фильмография
Сценарист
Художественные фильмы
Публикации на русском языке
- То Хоай. Приключения кузнечика Мена. — М: Молодая гвардия, 1959.
- То Хоай. Три сказки. — М: Молодая гвардия, 1963.
- То Хоай. Западный край. — М: Детская литература, 1973.
- То Хоай. Западный край. Рассказы. Сказки. (Серия: Мастера современной прозы) — М: Прогресс, 1976.
- То Хоай. Избранное. (Серия: Библиотека вьетнамской литературы) — М: Художественная литература, 1980.
- То Хоай. Ким Донг, Озорник Лиу, Завтра - Новый год. М: Детская литература 1983
Награды
- 1996 — Государственная премия имени Хо Ши Мина в области литературы.
Напишите отзыв о статье "То Хоай"
Примечания
Ссылки
- [dic.academic.ru/dic.nsf/pseudonyms/2073/%D0%A2%D0%BE Краткая биографическая справка]
- [vovworld.vn/ru-RU/%D0%9F%D0%BE%D1%80%D1%82%D1%80%D0%B5%D1%82%D1%8B-%D0%B7%D0%B0%D0%BC%D0%B5%D1%87%D0%B0%D1%82-%D0%B2%D1%8C%D0%B5%D1%82%D0%BD%D0%B0%D0%BC%D1%86%D0%B5%D0%B2/%D0%A2%D0%BE-%D0%A5%D0%BE%D0%B0%D0%B9-%D0%B2%D1%8B%D0%B4%D0%B0%D1%8E%D1%89%D0%B8%D0%B9%D1%81%D1%8F-%D0%BF%D0%B8%D1%81%D0%B0%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C-%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D0%B9-%D0%B2%D1%8C%D0%B5%D1%82%D0%BD%D0%B0%D0%BC%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9-%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B0%D1%82%D1%83%D1%80%D1%8B/256566.vov То Хоай — выдающийся писатель новой вьетнамской литературы] на сайте радио «Голос Вьетнама»
- То Хоай (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [asiafilm.tv/person/7492/ То Хоай] на сайте AsiaFilm.TV
Отрывок, характеризующий То Хоай
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
