Нгуен Шинь Хунг
| Нгуен Шинь Хунг Nguyễn Sinh Hùng<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 23 июля 2011 года — 30 марта 2016 года | ||||
| Предшественник: | Нгуен Фу Чонг | |||
| Преемник: | Нгуен Тхи Ким Нган | |||
| Рождение: | 18 января 1946 (78 лет) Нгеан, Вьетнам | |||
| Партия: | Коммунистическая партия Вьетнама | |||
Нгуен Шинь Хунг (вьетн. Nguyễn Sinh Hùng, род. 18 января 1946, Нгеан, Вьетнам) — государственный и политический деятель Социалистической Республики Вьетнам. Председатель Национального Собрания.
Биография
Нгуен Шинь Хунг родился 18 января 1946 года в провинции Нгеан во Вьетнаме.
Хунг был министром финансов, главой Государственного казначейства, а затем первым вице-премьером с 2006 по 2011.
23 июля 2011 года Национальное Собрание Вьетнама утвердило Нгуен Шинь Хунга председателем парламента.
На съезде Коммунистической партии Вьетнама в 2011 году, он был одним из четырёх «ключевых лидеров» Вьетнама, наряду с генеральным секретарём партии Нгуен Фу Чонгом, президентом Чыонг Тан Шангом и премьер-министром Вьетнама Нгуен Тан Зунгом[1].
6 января 2014 года в Ханое председатель Национального собрания СРВ Нгуен Шинь Хунг принял зампредседателя палаты депутатов Италии Марину Серени. Нгуен Шинь Хунг сказал, что визит во Вьетнам поспособствует углублению и развитию отношений между Вьетнамом и Италией, особенно, в обстановке, когда две страны отмечают 40-летие со дня установления дипломатических отношений между двумя государствами[2].
Напишите отзыв о статье "Нгуен Шинь Хунг"
Примечания
Отрывок, характеризующий Нгуен Шинь Хунг
– Это Ростова, та самая…– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.
