Небера, Павел Владимирович
Поделись знанием:
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
| Павел Небера | |
| Павло Небера | |
| Имя при рождении: |
Павел Владимирович Небера |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
Небера Павел Владимирович (укр. Небера Павло Володимирович) — советский и украинский кинооператор, сценарист.
Содержание
Биография
Павел Небера родился во Львове 13 апреля 1955 года в семье режиссёра-документалиста В.П.Неберы. В 1977 году закончил Киевский государственный институт театрального искусства имени И. К. Карпенко-Карого. Член Национального Союза кинематографистов Украины.
Павел Небера был членом жюри XVІ Студенческого кинофестиваля «Пролог-2005» (10 — 15 мая, Киев, Украина)[1].
Сейчас работает оператором-постановщиком на телеканале «Интер» в Киеве[2].
Фильмография
Оператор-постановщик
- 1981 — Беспокойное лето
- 1988 — Каменная душа
- 1990 — Допинг для ангелов
- 1991 — Из жития Остапа Вишни
- 1992 — Сердца трёх (Украина)
- 1993 — Сердца трех-2
- 1996 — Королева Марго[3][4]
- 1997 — Графиня де Монсоро
- 2001 — След оборотня
- 2002 — Кукла (Украина)
- 2003 — Роксолана (телесериал)[5][6][7][8][9]
- 2004 — Пепел Феникса
- 2005 — Золотые парни (Россия, Украина)
- 2006 — Кровавый круг (Золотые парни - 2) (Россия, Украина)
- 2006 — Театр обречённых
- 2007 — Убить змея
- 2008 — Колдовская любовь (Украина)
- 2008 — Разлучница (Россия, Украина)
- 2009 — Возвращение Мухтара-5 («Как погасить звезду» (3 серия), «На огромной скорости» (7 серия), «Шикарный подарок» (13 серия), «Тандем неудачников» (14 серия), «Колеса» (18 серия), «Турфирма» (19 серия))
- 2009 — Легенды колдовской любви (Колдовская любовь - 2) (Россия, Украина)
- 2010 — Соседи (Украина)
Сценарист
Оператор фильмов
- 1983 — Водоворот
- 1989 — Трудно быть богом — оператор операторской группы[10][11]
- 1991 — Кому вверх, кому вниз — в операторской группе
- 1994 — Утомлённые солнцем — 1-й ассистент оператора[12][13]
Оператор видеоклипов
- 2000 - Павел Зибров «Истамбул»[5]
Напишите отзыв о статье "Небера, Павел Владимирович"
Примечания
- ↑ [kinokolo.ua/news/1521/ Програма XVІ Студентського кінофестивалю «Пролог-2005» (10 — 15 травня)] (укр.)
- ↑ [dusia.telekritika.ua/Kuhnia/12994/print «Интер» готовит соседей - скоро дегустация], ДУСЯ (9 декабря 2009). Проверено 18 июня 2011.
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0115235/fullcredits#Cinematography full cast and crew «Королева Марго»] (англ.) на сайте на сайте Internet Movie Database
- ↑ [www.kinofilms.com.ua/serial/2773_Koroleva_Margo/ Королева Марго (сериал)]
- ↑ 1 2 [2000.net.ua/weekend/chto-gde/55420 Зибров наконец стал султаном], Пресс-бюро «2000» (5 мая 2000). Проверено 18 июня 2011.
- ↑ [mon-juli.narod.ru/history.html Исторические личности: Роксолана]
- ↑ [www.petershop.com/catalogue/videodvd/boris-nebieridze/roksolana-nastunya-1.html Роксолана. Настуня. 1]
- ↑ [www.petershop.com/catalogue/videodvd/olga-sumskaya/roksolana-lubimaya-zena-halima-2.html Роксолана. Любимая жена Халифа. 2]
- ↑ [www.petershop.com/catalogue/videodvd/boris-nebieridze/roksolana-vladychica-imperii-3.html Роксолана. Владычица империи. 3]
- ↑ [www.kinoros.ru/db/movies/250/full.html Трудно быть богом (1989) на сайте kinoros.ru]
- ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_cinema/12521/НЕБЕРА Энциклопедия кино. 2010.]
- ↑ [www.kinoros.ru/db/movies/61/full.html Утомленные солнцем (1994) на сайте kinoros.ru]
- ↑ [www.world-art.ru/people.php?id=19003 Энциклопедия кино. 2010.]
Ссылки
- Pavel Nebera (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
Это заготовка статьи о деятеле киноиндустрии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Небера, Павел Владимирович
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
