Небраска

Штат США
Небраска англ. Nebraska
Флаг Небраски Печать Небраски
Девиз штата	«Равенство перед законом»
Песня штата	Прекрасная Небраска
Прозвище штата	«Штат кукурузников»
Столица	Линкольн
Крупнейший город	Омаха
Крупные города	Линкольн Белвью Гранд-Айленд
Население	▲1 842 641 (2011 год) 38-е по США
плотность	9,19 чел./км² 43-е по США
Площадь	16-е место
всего	200 520 км²
водная поверхность	1 247 км² (0,62 %)
широта	40°0' с. ш. по 44°0' с. ш., 340 км
долгота	95°25' з. д. по 104°0' з. д., 690 км
Высота над уровнем моря
максимальная	1 654 м
средняя	790 м
минимальная	256 м
Принятие статуса штата	1 марта 1867 года 37 по счёту
до принятия статуса	территория Небраска
Губернатор	Пит Рикеттс
Вице-губернатор	Майк Фоли
Законодательный орган	Легислатура Небраски
верхняя палата	отсутствует
нижняя палата	отсутствует
Сенаторы	Деб Фишер Бен Сасс
Часовой пояс	GMT-6/-5
Сокращение	NE
Официальный сайт:	www.nebraska.gov/

Небра́ска (англ. Nebraska) — штат в западной части группы Центрально-Северных штатов (West North Central States) США. Население 1 842 641 человек (2011). Столица штата — город Линкольн, крупнейший город — Омаха. Статус штата Небраска получила в 1867 году, став 37-м штатом США.

Этимология

Слово «Небраска» происходит из языка индейцев сиу, где оно звучало как Ñí Brásge или Ní Btháska, что означает «ровная вода» и восходит к названию реки Платт, протекающей через этот штат.

История

За тысячи лет до прихода европейцев вдоль рек Небраски жили люди. Ко времени прихода европейцев здесь поселились индейцы племён омаха, ото, миссури, понка, и часть лакота, которые все относятся к языковой группе сиу. Кроме того, здесь обитали арапахо из алгонкинов и пауни — языковая группа каддо.

Задолго до экспедиции Льюиса и Кларка 1804—1806 годов, франко-канадские исследователи пересекали территорию Небраски по пути в Санта-Фе.

В 1819 году Соединенные Штаты основали форт Аткинсон, ставший первым форпостом американской армии к западу от реки Миссури. Однако первые заметные поселения американцев появились в Небраске только после 1848 года и начала Калифорнийской золотой лихорадки. 30 мая 1854 года Конгресс США создал территории Канзас и Небраска, установив границу между ними по 40° СШ в соответствии с Актом Канзас-Небраска. Территория Небраски включала в себя части современных штатов Колорадо, Северная Дакота, Южная Дакота, Вайоминг и Монтана. Столицей новой территории стал город Омаха.

В 1860-х годах, после того как правительство США вынудило многие индейские племена покинуть свои традиционные земли и переселиться в резервации, появилась возможность развития сельского хозяйства на новых землях. Согласно Акту о Гомстедах, тысячи поселенцев прибыли в Небраску, чтобы занять выделенные им федеральным правительством земли под фермерские хозяйства. Быстрый рост населения позволили территории претендовать на права штата.

Небраска стала 37-м штатом США 1 марта 1867 года, через два года после завершения Гражданской войны. В это же время столица нового штата была перенесена из Омахи в Ланкастер, позже переименованный в Линкольн вскоре после убийства президента США Авраама Линкольна.

В течение 1870-х годов население Небраски быстро росло. Новых поселенцев привлекали несколько факторов, среди которых можно выделить обширные пространства прерий, подходящие для разведения крупного рогатого скота, а также усовершенствование технологий сельского хозяйства в сочетании с благоприятным для земледелия климатом Небраски. Вследствие этого, Небраска стала одним из первых фермерских штатов. К 1880 году население Небраски насчитывало уже более 450 000 человек.

В 1872 году в Небраска-Сити Стерлинг Мортон впервые провел День посадки деревьев. С тех пор этот день стал проводиться во всех штатах.

В конце XIX века в Небраску (главным образом в Омаху) прибыло много негров из южных штатов. Они находили работу в промышленности и на железной дороге. Прибывшие в Небраску негры сразу же столкнулись с дискриминацией и враждебным отношением со стороны белых жителей штата, в основном новых иммигрантов из Европы, конкурировавших с неграми из-за рабочих мест. В 1912 году в Омахе было создано отделение Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения.

География

Небраска граничит с Южной Дакотой на севере, с Айовой на востоке, Миссури на юго-востоке, Канзасом на юге, Колорадо на юго-западе, Вайомингом на западе. В состав штата входит 93 округа. Небраска находится в двух часовых зонах. Через территорию штата с запада на восток протекают три крупных реки: Найобрэра в северной части штата, Платт, образованная слиянием рек Норт-Платт и Саут-Платт в центральной части и Репабликан-Ривер в южной части.

В геологическом плане Небраска делится на два региона: Расчлененные равнины и Великие Равнины. Восточная часть штата лежит в зоне Расчлененных равнин, сложившихся ещё до отступления ледника и представляющих собой местность с характерными пологими холмами.

Большая часть западной Небраски относится к зоне Великих Равнин, которые в свою очередь делятся на ряд субрегионов. Самой высокой точкой штата является Панорама-Пойнт — возвышенность высотой 1 653 м, находящаяся на западе Небраски.

Климат

Небраска лежит в двух климатических зонах. Восточная половина штата расположена в зоне влажного континентального климата, западная — в зоне полузасушливого климата. Для Небраски в целом характерны значительные сезонные колебания температур и осадков. Средние температуры с жарким летом и холодными зимами для всего штата приблизительно одинаковы. Среднегодовое количество осадков уменьшается с востока на запад от 800 мм в юго-восточной части штата до 350 мм в западной части. Влажность также значительно понижается с востока на запад. Снегопады в Небраске достаточно часты, на большей территории штата снежный покров достигает от 65 до 90 см. Наивысшая температура, зафиксированная в Небраске, составляет 48 °C (24 июля 1936 года), самая низкая температура — −44 °C (12 февраля 1899 года).

Небраска находится в так называемой Аллее торнадо. Весной и летом часто бывают грозы, сильные бури и торнадо.

Население

На 2010 год население Небраски составило 1 826 341 человек. По сравнению с данными переписи 2000 года численность населения выросла более чем на 85 000 (5 %) в основном за счет естественного прироста. Центр населённости приходится на округ Полк.

В расовом отношении Небраска является штатом с абсолютным преобладанием белых — 93,53 %. Афроамериканцы составляют 4,48 %, индейцы — 1,32 %, азиаты — 1,58 %, гавайцы — 0,11 %.

Белые по происхождению распределяются следующим образом: американцы немецкого происхождения — 38,6 %, ирландского — 12,4 %, английского — 9,6 %, шведского — 4,9 %, чешского — 4,9 %. В процентном отношении в Небраске проживает самая большая в США группа американцев чешского происхождения, причем округ Батлер является одним из двух округов США с большинством в населении американцев чешского происхождения.

В округе Терстон имеется индейское большинство.

Урбанизация

Только 11 % из всех населенных пунктов Небраски насчитывают более 3000 человек населения. Сотни населенных пунктов имеют менее 1000 человек населения. В Небраске наблюдается значительное сокращение количества сельского населения, что ведет к объединению многих сельских школ.

В пятидесяти трех из девяноста трех округов Небраски наблюдалось сокращение численности населения в период с 1990 по 2000 год. Наоборот, крупные города Небраски испытывают устойчивый и быстрый рост населения. Основная причина этого явления — миграция сельского населения в крупные города. Так, население Омахи за пять лет с 2000 по 2005 год выросло на 6,3 %, а население Линкольна за тот же период увеличилось на 14,5 %.

Религия

По принадлежности к религии население штата делится следующим образом: христиане составляют 90 %, не причисляющие себя ни к какой религии — 9 %, на другие религии приходится 1 %.

Среди христиан выделяются: католики (28 %), лютеране (16 %), методисты (11 %), баптисты (9 %), пресвитериане (4 %), другие протестанты (21 %), христиане других толков (1 %).

Закон и правительство

Правительство Небраски действует в соответствии с Конституцией Небраски, принятой в 1875 году. Власть разделяется на три ветви: исполнительную, законодательную и судебную.

Исполнительная власть

Главой исполнительной власти является губернатор (Пит Рикеттс). К другим выборным должностям исполнительной власти относятся: вице-губернатор (избирается в паре с губернатором), генеральный прокурор, государственный секретарь, государственный казначей и государственный контролер. Все эти лица избираются на четырёхлетний срок.

Законодательная власть

Небраска — единственный штат США, имеющий однопалатный парламент. Хотя он и называется просто «Законодательный орган» (англ. Legislature), его члены называют себя «сенаторами». Законодательный орган Небраски также единственный в США «беспартийный» парламент штата. В избирательных бюллетенях не обозначается партийная принадлежность кандидата. Спикер и главы комитетов избираются большинством голосов, таким образом эти должности может занять представитель любой партии. Законодательный орган Небраски может преодолеть вето губернатора большинством в три пятых голосов.

Судебная власть

Низшим судебным уровнем в Небраске являются суды округов. Выше них стоят двенадцать районных судов, объединяющих несколько округов. Над ними стоит Верховный Суд Небраски. Судьи на всех уровнях являются выборными.

До 27 мая 2015 года на территории Небраски была разрешена смертная казнь, как высшая мера наказания. Однако за первое десятилетие XXI века ни одного подобного приговора судами Небраски вынесено не было.

Представительство в федеральных органах власти

В Сенате США Небраску представляют Майк Джоханнес (от республиканцев) и Бен Нельсон (от демократов).

Небраска имеет трех представителей в Палате представителей. На 2011 год ими являются: Джефф Фортенберри, Ли Терри и Эдриан Смит (все республиканцы).

Законы штата предусматривают неединогласное распределение голосов Коллегии выборщиков: из 5 голосов, которые имеет штат, только 2 получает кандидат, набравший во всём штате простое большинство голосов, а остальные 3 получают победители в каждом из трёх избирательных округов штата. Впервые разделение голосов выборщиков произошло на выборах 2008 года, когда большинство голосов населения штата получил Джон Маккейн, но в одном из трёх округов победил Барак Обама; таким образом, 1 голос выборщика от Небраски из 5 достался Обаме. Подобная система принята ещё в штате Мэн, который, однако, никогда ещё в истории не делил голоса.

Преступность

В 2008 году в Небраске было зарегистрировано 56 754 преступления, включая 68 убийств.

Экономика

Согласно данным Бюро экономического анализа, валовой продукт Небраски в 2010 году составил 89,9 млрд долларов. Доход на душу населения (2004 год) — 31 339 $, по этому показателю Небраска занимает 25-е место среди всех штатов.

В экономике Небраски важное место занимает сельскохозяйственный сектор. Небраска является крупным производителем говядины, свинины, кукурузы и соевых бобов. К другим важным отраслям экономики относятся: грузоперевозки, промышленность, телекоммуникации, информационные технологии и страхование.

На январь 2010 года безработица в Небраске составляла 4,6 %.

Основные компании

В Омахе находится штаб-квартира холдинговой компании Berkshire Hathaway, чей генеральный директор Уоррен Баффет является одним из богатейших людей мира по версии журнала Forbes. В Омахе также располагаются штаб-квартиры следующих компаний: ConAgra, Mutual of Omaha, InfoUSA, TD Ameritrade, West Corporation, Valmont Industries, Woodmen of the World, Kiewit Corporation и Union Pacific Railroad.

В Линкольне находятся головные офисы компаний UNIFI Companies, Sandhills Publishing Company и Duncan Aviation. В Карни базируется компания Buckle, специализирующаяся на розничной торговле одеждой и обувью.

Компания Kool-Aid, производящая популярный во всем мире напиток, с одноименным названием, была создана Эдвином Перкинсом в 1927 году в городе Хейстингсе. В настоящее время Kool-Aid является официальным напитком Небраски.

Налогообложение

В Небраске действует прогрессивное налогообложение. Лица, имеющие доход от 0 до 2400$ платят 2,56 %, от 2400 до 17 500$ — 3,57 %, от 17 500 до 27 000 — 5,12 %, свыше 27 000$ — 6,84 %. Стандартный налоговый вычет составляет 5700$.

В Небраске используется налог с продаж, составляющий 5,5 %. В дополнение к общему налогу штата некоторые города устанавливают собственный дополнительный налог не более 1,5 %.

Крупнейшие города и достопримечательности

• Омаха — 408 958
• Линкольн — 258 379
• Белвью — 50 137
• Гранд-Айленд — 48 520
• Карни — 30 787
• Фримонт — 26 397
• Хейстингс — 24 907
• Норт-Платт — 24 733

Университет Небраски

Имеет статус университета штата. Находится в г. Линкольне; филиалы в Омахе и Карни. Имеет несколько крупных музеев, в том числе Музей естественной истории, Мемориальную картинную галерею Шелдона (Sheldon Memorial Art Gallery) и большое собрание скульптуры, а также концертный зал. Библиотека — самая большая в штате. Основан в 1869. Около 30 тыс. студентов.

Ссылки

• [www.nebraska.gov/ Nebraska state government]
• [quickfacts.census.gov/qfd/states/31000.html U.S. Census Bureau] (Бюро переписи США)
• [www.winnebagotribe.com/ Winnebago Tribe]

Отрывок, характеризующий Небраска

Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку.
– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.
Он подозвал к себе старших генералов.
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.


В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…


В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.