Невелева, Светлана Леонидовна
Поделись знанием:
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.
Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
| Светлана Невелева | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Страна: |
СССР, Россия |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Учёная степень: |
Доктор филологических наук (1993) |
| Учёное звание: | |
| Известна как: |
Переводчик и исследователь «Махабхараты» |
Светла́на Леони́довна Не́велева (урожд. Левина; 1 августа 1937 года, Ленинград) — российский индолог, переводчик и исследователь «Махабхараты». Доктор филологических наук (1993)[1].
Биография
В 1959 году окончила восточный факультет ЛГУ по кафедре индийской филологии. С 1959 по 2006 год работала в Ленинградском отделении Института востоковедения (с 2009 г Институт Восточных Рукописей РАН). С 1970 г. С. Л. Невелева является преподавателем Восточного ф-та СПб ГУ (с 28.12.2001 г. — профессор); ею разработаны курсы «Эпосоведение», «Древнеиндийская литература и мифология», «Поэтика древнеиндийского эпоса». Основные направления исследований: устно-фольклорный генезис эпической поэтики, мифо-ритуальные модели стилистики и композиции, средства создания эпического образа, типы словесных коммуникаций в эпосе (монолог, диалог, беседа).
Совместно с Я. В. Васильковым опубликовала переводы пяти томов индийского эпоса. Перевела главы 113—299 книги III (перевод сделан в 1960-е годы[2], опубликован в 1987), часть книги VIII (1990), книгу X (1998), гл.51-96 книги XIV (2003), главы книги XV и книги XVI—XVIII (2005).
Исследования Невелевой касаются всех уровней структуры «Махабхараты»: постоянных эпитетов и сравнений, вопросов эпической поэтики, «типовых мотивов» и состава пантеона.
Научные труды
Переводы:
- Библиографию «Махабхараты» см. Издания и переводы «Махабхараты»#Полный академический перевод.
- Книга о Суратаманджари. / Пер. С. Л. Невелевой. // Сомадева. Дальнейшие похождения царевича Нараваханадатты. М., 1976. С.366-390.
Монографии:
- Мифология древнеиндийского эпоса (Пантеон). (Серия «Исследования по фольклору и мифологии Востока»). М., Наука. 1975. 120 стр. 5000 экз.
- Вопросы поэтики древнеиндийского эпоса: Эпитет и сравнение. (Серия «Исследования по фольклору и мифологии Востока»). М., Наука. 1979. 136 стр. 2150 экз.
- Махабхарата. Изучение древнеиндийского эпоса. М., Наука (ГРВЛ). 1991. 232 стр. 2500 экз.
- Махабхарата: художественный язык древнеиндийского эпоса. [Исследование]. СПб.: Нестор-История, 2010. 332 стр.
Диссертации:
- Мифология и антропонимия древнеиндийского эпоса (На материале III книги Махабхараты). Автореф.дисс. … к.филол.н. Л., ЛГУ. 1971.
- Махабхарата. Изучение древнеиндийского эпоса. Автореф.дисс. … д.филол.н. СПб, СПбГУ. 1993.
Статьи:
- Левина С. Л. Финитное употребление причастий в языке Махабхараты. // Краткие сообщения Ин-та народов Азии АН СССР. № 68. Языкознание. М., 1964. С.19-30.
- Невелева С. Л. Имя в «Махабхарате». // Литературы Индии. Статьи и сообщения. М., 1973. С.232-247.
- Истоки индуизма. // Индия 1984. Ежегодник. М., 1985. С.189-215.
- Сюжет о Карне в III книге «Махабхараты» («сознание инициации»). // Древняя Индия. Язык, культура, текст. М., 1985. С.76-87.
- Контекстные связи эпической шлоки. // Литература и культура древней и средневековой Индии. М., 1987. С.97-129.
- О композиции древнеиндийского эпического текста в связи с архаическими обрядовыми представлениями. // Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках. М., 1988. С.128-160.
- Васильков Я. В., Невелева С. Л. Ранняя история эпического сравнения (на материале VIII книги «Махабхараты»). // Проблемы исторической поэтики литератур Востока. М., 1988. С.152-175.
- «Моление о даре» (типология эпического гимна). // Стхапакашраддха. Сб.ст. памяти Г. А. Зографа. СПб, 1995. С.235-256.
- Героические жены в древнеиндийском эпосе. // Индийская жена. Исследования, эссе. М., 1996. С.29-36.
- О содержании «Сауптикапарвы». // Махабхарата. Кн.10, 11. М., 1998. С.109-132.
- Правила общения в «Махабхарате». // Этикет у народов Южной Азии. СПб, 1999. С.157-182.
- Эпическая ашвамедха. // Махабхарата. Кн.14. СПб, 2003. С.196-213.
- Основные темы книги «О жизни в обители». О чужеродности «Маусалапарвы» в составе «Махабхараты». Завершение «Махабхараты»: главные идеи. // Махабхарата. Заключительные книги XV—XVIII. СПб, 2005. С.119-164.
Напишите отзыв о статье "Невелева, Светлана Леонидовна"
Примечания
Отрывок, характеризующий Невелева, Светлана Леонидовна
– Смоленскую матушку, – поправил другой.Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.
Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
Категории:
- Родившиеся 1 августа
- Родившиеся в 1937 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Санкт-Петербурге
- Учёные по алфавиту
- Выпускники восточного факультета Санкт-Петербургского государственного университета
- Индологи СССР
- Индологи России
- Сотрудники ИВР РАН
- Переводчики и исследователи «Махабхараты»
- Преподаватели восточного факультета Санкт-Петербургского государственного университета
