Невский, Александр Павлович

Александр Павлович Невский
Дата рождения	3 июня 1896(1896-06-03)
Место рождения	Нижний Новгород, Российская империя
Дата смерти	10 марта 1939(1939-03-10) (42 года)
Место смерти	Советский Союз
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР
Род войск	РИА, ОГПУ-НКВД
Годы службы	1923 — 1938
Звание
Награды и премии

Александр Павлович Невский (1896 — 1939) — журналист, советский разведчик-нелегал.

Биография

Родился в русской семье служащего земства. Окончил реальное училище, затем 2 курса Московского коммерческого института, а в 1916 — Александровское военное училище. До 1917 служил в царской армии на Салоникском фронте. В 1918 интернирован французскими властями в город Верия. С 1919 в Югославии, работал журналистом в Белграде, в августе того же года вступил в коммунистическую партию Югославии. В 1921 осуждён на два месяца тюрьмы и восемь месяцев ссылки. В 1922 вернулся в СССР. В 1922–1923 работал в Нижнем Новгороде ответственным секретарём научно-технического клуба губсовпрофа (губернского совета профессиональных союзов), заместителем заведующего центральным рабочим клубом. С мая 1923 по сентябрь 1931 сотрудник ИНО ОГПУ. В 1925 работал в Греции под прикрытием должности атташе полномочного представительства СССР. Работал референтом, оперуполномоченным, начальником 4-го отделения ИНО ОГПУ с 1930 по 1933. В 1933–1934 начальник отделения Особого отдела ПП (полномочного представительства) ОГПУ Уральской области, в 1934 Челябинской области. В 1934–1935 помощник начальника Особого отдела УНКВД Ивановской промышленной области. С 1935 начальник Транспортного отдела УНКВД Западно-Сибирского края. С 1936 помощник начальника Особого отдела Сибирского военного округа, после чего до 1937 начальник Транспортного отдела УНКВД Новосибирской области. С января 1937 временно исполняющий должность начальника, затем утверждён начальником Дорожно-транспортного отдела Томской железной дороги. 11 июля 1938 арестован, 10 марта 1939 осуждён ВКВС СССР к ВМН и в тот же день расстрелян. Впоследствии не реабилитирован.

Звания

• юнкер;
• прапорщик царской армии (1916);
• старший лейтенант государственной безопасности (22 марта 1936);
• капитан государственной безопасности (29 января 1937).

Награды

• орден Красной Звезды (2 июля 1937).

Литература

• Колпакиди А. И., Дегтярев К. Внешняя разведка СССР. М.: Эксмо, 2009. ISBN 978-5-699-34180-1.

Ссылки

• [rusk.ru/st.php?idar=45710 Персонал и повседневность Новосибирского УНКВД В 1936—1946]
• [massovye-repressii.blogspot.com/2014/06/20-00447.html Массовые репрессии в Алтайском крае]

Отрывок, характеризующий Невский, Александр Павлович

– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.