Негода, Николай Феодосьевич

Николай Негода
укр. Микола Негода
Имя при рождении:	Николай Феодосьевич Негода
Дата рождения:	9 января 1928(1928-01-09)
Место рождения:	село Бузуков (ныне Черкасский район, Черкасская область Украина)
Дата смерти:	11 сентября 2008(2008-09-11) (80 лет)
Место смерти:	Черкассы, Украина
Гражданство:	→
Род деятельности:	поэт, прозаик,
Направление:	социалистический реализм
Жанр:	стихотворение, поэма, очерк, рассказ, повесть, роман
Язык произведений:	украинский
Награды:

Николай Феодосьевич Него́да (укр. Микола Феодосійович Негода; 9 января 1928, с. Бузуков (ныне Черкасского района Черкасской области Украины) — 11 сентября 2008, Черкассы) — украинский поэт и писатель. Заслуженный деятель искусств Украины.

Биография

В детские годы — участник Великой Отечественной войны, в 13-летнем возрасте был связным антифашистского подполья, бойцом и разведчиком Холодноярского партизанского отряда под командованием П. Дубового.

После войны работал литературным сотрудником газеты «Черкаські вісті». Затем стал литературным редактором и ответственным секретарём Смелянской районной газеты «Червоний стяг». Поступил на факультет журналистики Киевского университета, затем перевёлся в Литературный институт имени А. М. Горького в Москве. После окончания института, вернулся в Черкассы и работал главным редактором областного литературного объединения «Дніпрові зорі».

С 1956 года — член Союза писателей Украины. В 1977—1988 годах возглавлял Черкасскую областную организацию Союза писателей Украины.

Творчество

Первые стихи написал, будучи учеником 3 класса школы, которые были напечатаны в республиканской пионерской газете. Эти стихи попали к поэту Павлу Тычине, завязалась переписка, прерванная войной.

Автор известной песни-реквиема «Степом, степом…», двенадцати поэтических сборников, среди которых «Растут сыновья», «Зерно на ладони», «Говорят глаза», драматическая поэма «Дума про Кобзаря», историческая драма «Гетьман», очерков «Галина Буркацкая» и «Даниил Нарбут», документальной повести «Буду говорить с веками», романов «Холодный Яр», «Атаман Мамай», «Божья кара», автобиографическая повесть «Исповедь перед собой» и др.

Награды

• Орден «За заслуги» III степени,
• несколько боевых орденов и медалей,
• Лауреат литературной премии «Берег надежды» имени Василия Симоненко,
• Заслуженный деятель искусств Украины,
• Почетный гражданин г. Черкассы и Черкасской области.

Избранные произведения

• «Син віку»,
• «Побратимова клятва»,
• «Сучасна балада»,
• «Пішли на фронт»,
• «Пам’яті Федора Мицика»
• «Студене сонце» (поэма)
• «Сповідь перед собою» (документальная повесть, 2006)

Ссылки

• [www.rusnauka.com/34_NIEK_2010/Istoria/73483.doc.htm Життєвий шлях видатного українського поета та письменника Миколи Негоди] (укр.)

Отрывок, характеризующий Негода, Николай Феодосьевич

– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…