Недельная глава
Недельная глава Торы или Параша́т ха-шаву́а (ивр. פָּרָשַׁת הַשָּׁבוּעַ, букв. `недельная глава`, `недельная порция`; у ашкеназов также סִדְרָה, сидра) — отрывок из Пятикнижия, читаемый во время синагогальной литургии каждую субботу (Шаббат) (иногда в одну субботу читаются два раздела, чтобы уложиться в годичный цикл). В понедельник и четверг предыдущей недели также читается небольшая часть.
Содержание
Правила чтения недельной главы
В настоящее время Пятикнижие разделено на 54 раздела, читаемые во время утренней субботней синагогальной литургии (иногда в одну субботу читаются два недельных раздела, чтобы уложиться в годичный цикл). В праздник (йом-тов) читают отрывок Торы, посвящённый соответствующему празднику, а также особый раздел (по другому свитку) из книги Числа (28:16-29:39 — о жертвоприношениях этого дня). В субботу, совпадающую с праздником, обычная недельная глава не читается. В субботней службе к чтению Торы вызывается не менее семи человек; в соответствии с этим каждая парашат ха-шавуа делится на семь частей, которые в разных общинах могут различаться. В некоторые субботы ашкеназы и сефарды читают разные хафтарот, иногда различны парашот, читаемые в Эрец-Исраэль и в странах диаспоры (поскольку к праздникам в диаспоре добавляется дополнительный день). Годичный цикл синагогального чтения Торы завершается в последний день праздника Суккот — Симхат-Тора: в этот день читается последняя глава цикла; новый цикл начинается в следующую за этим днём субботу.
Существует три субботы в которые должны читаться определенные главы Торы, и на основании этого решают, сдваивать ли недельные главы в другие субботы:
- Глава Бемидбар всегда читается перед праздником Шавуот
- Глава Дварим всегда читается перед Девятым Ава
- Глава Ницавим (сама по себе или вместе с главой Вайелех) всегда читается в последний шаббат месяца элул перед Рош Ха-Шана
Список парашот ха-шавуа
|
|
|
|
|
Примечания:
- Фигурными скобками отмечены отрывки, которые иногда читаются вместе.
- Отрывок «Ве-зот ха-браха» читается не в субботу, а в Симхат-Тора.
- В правом столбце приведены номера стихов данной недельной главы по синодальному тексту, в тех случаях, когда разбивка не совпадает с принятой в еврейских изданиях.
Существуют также четыре отрывка (арба парашийот), читаемые в четыре субботы в конце адара и в нисане дополнительно к парашат ха-шавуа. Так же называются сами эти субботы:
Глава «Берешит»
Главу «Берешит» начинают читать в праздник Симхат-Тора при завершении годичного цикла чтения Торы и начале нового цикла. В этот день прочитывают рассказ о первых семи днях Творения, и человека, читающего этот отрывок, называют «хатан Берешит» (досл. — «жених главы „Берешит“»)
Глава разделена на семь отрывков (на иврите — алиёт), которые прочитываются в каждый из дней недели, с тем чтобы в течение недели прочесть всю главу.
- В воскресенье читают стихи с 1:1 по 2:3
- В понедельник читают стихи с 2:4 по 2:19
- Во вторник читают стихи с 2:20 по 3:21
- В среду читают стихи с 3:22 по 4:18
- В четверг читают стихи с 4:19 по 4:26
- В пятницу читают стихи с 5:1 по 5:24
- В субботу читают стихи с 5:25 по 6:8
В понедельник и четверг во время утренней молитвы в синагогах публично читают отрывки из соответствующей недельной главы. Для главы «Берешит» это псуким с 1:1 до 2:3.
В субботу, после недельной главы читается дополнительный отрывок — афтара — из книги пророка Йешаяу (псуким 42:5—43:10).
Источники
- Краткая еврейская энциклопедия, Изд. О-ва по исследованию еврейских общин. Иерусалим: 1976—2005.
См. также
Напишите отзыв о статье "Недельная глава"
Ссылки
- [www.eleven.co.il/article/13147 парашат ха-шавуа] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
- [chassidus.ru/nedelnaya_glava/tora/index.php Ежедневный раздел Торы с комментариями Раши]
- [shchedrovitskiy.ru/ComWeek.php Стихи из недельных разделов Торы. Комментарий] Дмитрия Щедровицкого
- [ieshua.org/stati/nedelnye-glavy-tory.htm Мессианские комментарии к недельным главам Торы]
|
Это заготовка статьи об иудаизме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Недельная глава
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.
Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.
Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…