Незабудка
Поделись знанием:
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
| Незабудка | |||||||||||||||||||
 Соцветие незабудки болотной, типового вида рода Незабудка | |||||||||||||||||||
| Научная классификация | |||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
промежуточные ранги
| |||||||||||||||||||
| Международное научное название | |||||||||||||||||||
|
Myosotis L., 1753 | |||||||||||||||||||
| Типовой вид | |||||||||||||||||||
| Виды | |||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||
Незабу́дка (лат. Myosótis, от др.-гр. «мышиное ухо») — род травянистых растений семейства Бурачниковые. Некоторые виды культивируют в качестве красивоцветущих садовых растений.
Содержание
Название
В большинстве европейских и некоторых неевропейских языках незабудки носят одинаковое по смыслу название[2]: арм. Անմոռուկ (anmoruk), рум. nu-mă-uita, англ. forget-me-not, нем. Vergissmeinnicht, польск. Niezapominajki, дат. Forglem-mig-ej, нидерл. vergeet-mij-nietje, исп. nomeolvides, фр. ne m'oubliez pas, тур. Unutma beni, эспер. neforgesumino, кит. 勿忘我, кор. 물망초 (勿忘草, mul mang cho), яп. 忘れな草、ワスレナグサ (wasurenagusa), ивр. זכריני (Zichrini), перс. فراموشم مکن (farâmusham nakon), швед. Förgätmigej, болг. незабравка.
Ботаническое описание
Незабудки — однолетние или многолетние травы небольших размеров, обыкновенно сильно опушённые.
Стебли ветвистые 10—40 см высотой.
«Корзинка с незабудками». Пасхальная поздравительная открытка (1907)
Листья очерёдные сидячие, ланцетные, линейно-ланцетные или лопатчатые.
Цветки обычно голубые с жёлтым «глазком», иногда розовые или белые, собраны в соцветие — завиток или кисть. Цветок состоит из колокольчатой, более или менее глубоко пятилопастной чашечки, тарельчатого венчика, с пятью тупыми желтыми чешуйками, закрывающими вход в зев, пяти тычинок и одного пестика, с нитевидным столбиком и четырёхгнёздной завязью. Цветёт с мая до середины июня.
Плоды — треугольно-яйцевидные гладкие, блестящие орешки. В 1 г содержится от полутора до двух тысяч чёрных, яйцевидных, блестящих семян, всхожесть которых сохраняется два—три года.
|
|
|
|
Распространение и экология
Незабудки встречаются в Европе, Азии, Америке, Южной Африке, Австралии и Новой Зеландии.
Предпочитают влажные районы. Растут на полянах со свежей почвой. Некоторые виды, такие как незабудка болотная, можно встретить на берегах водоёмов, окраинах болот, вдоль ручьёв.
Охранный статус
Незабудка Чекановского (Myosotis czekanowskii) занесена в Красную книгу Российской Федерации.
Виды
Общее число видов — около шестидесяти.[3]
Некоторые из них (в квадратных скобках в конце строки — номер таксона в базе данных Germplasm Resources Information Network[4]):
- Myosotis alpestris F.W.Schmidt — Незабудка альпийская [www.ars-grin.gov/cgi-bin/npgs/html/genus.pl?316758 ]
- Myosotis arvensis (L.) Hill — Незабудка полевая [www.ars-grin.gov/cgi-bin/npgs/html/genus.pl?24809 ]
- Myosotis australis R.Br. — Незабудка южная [www.ars-grin.gov/cgi-bin/npgs/html/genus.pl?24810 ]
- Myosotis chakassica O.D.Nikif. — Незабудка хакасская
- Myosotis czekanowskii (Trautv.) Kamelin & V.N.Tikhom. — Незабудка Чекановского Вид назван в честь исследователя Сибири Александра Лаврентьевича Чекановского (1833—1876)
- Myosotis decumbens Host — Незабудка стелющаяся, или Незабудка холодная
- Myosotis laxa Lehm. — Незабудка рыхлая [www.ars-grin.gov/cgi-bin/npgs/html/genus.pl?454224 ]
- Myosotis scorpioides L. typus — Незабудка болотная, или Незабудка скорпионовая [www.ars-grin.gov/cgi-bin/npgs/html/genus.pl?24815 ]
- Myosotis stricta Link ex Roem. & Schult. — Незабудка мелкоцветковая, или Незабудка сжатая [www.ars-grin.gov/cgi-bin/npgs/html/genus.pl?24817 ]
- Myosotis sylvatica Hoffm. — Незабудка лесная [www.ars-grin.gov/cgi-bin/npgs/html/genus.pl?24818 ]
- Myosotis nemorosa Bess. — Незабудка дубравная
Исаак Левитан. «Лесные фиалки и незабудки»[~ 1] (1889)
Прочие сведения
- Масоны носят в петлице значок незабудки в память о вольных каменщиках, погибших в нацистских концлагерях[5].
- В 1921 году в Петрограде существовало издательство Myosotis, в нём было издано две книги Фёдора Сологуба[6].
- Если подержать голубой цветок незабудки болотной над дымом сигареты или сигары, цветок окрасится в зелёный цвет[7].
- Стилизованное изображение цветка незабудки фиолетового цвета является символом мероприятий, посвящённых столетней годовщине геноцида армян[8].
- Незабудка является одним из современных символов этнокультурного сообщества моалов.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3017 дней]
Напишите отзыв о статье "Незабудка"
Комментарии
- ↑ На картине Левитана «лесными фиалками», скорее всего, названа «ночная фиалка» — любка двулистная (Platanthera bifolia).
Примечания
- ↑ Об условности указания класса двудольных в качестве вышестоящего таксона для описываемой в данной статье группы растений см. раздел «Системы APG» статьи «Двудольные».
- ↑ См., например, в [dic.academic.ru/dic.nsf/vasmer/43960/незабудка Словаре Фасмера]
- ↑ [www.theplantlist.org/1.1/browse/A/Boraginaceae/Myosotis/ Myosotis. The Plant List.]
- ↑ [www.ars-grin.gov/cgi-bin/npgs/html/splist.pl?7900 Виды рода Незабудка на сайте GRIN] (англ.) (Проверено 29 апреля 2010)
- ↑ [www.virtual-loi.co.uk/Forget-Me-Not-Charity/I7.htm Forget Me-Not Charity]
- ↑ [www.synnegoria.com/tsvetaeva/WIN/silverage/magazine/myosotis.html «Myosotis»] // Проект «Мир Марины Цветаевой». (Проверено 6 декабря 2011)
- ↑ [www.valleyflora.ru/10.html Искусственное изменение окраски лепестков цветов]
- ↑ [newsarmenia.ru/politics/20140530/43062771.html Незабудка — символ мероприятий к столетию Геноцида армян не может быть плагиатом — глава совета ОТА]. Новости-Армения, 30.5.2014.
Литература
- Незабудка // Моршин — Никиш. — М. : Советская энциклопедия, 1974. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 17).</span>
- Незабудка // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Winkworth R. C. et al. 2002. The origins and evolution of the genus Myosotis L. (Boraginaceae). Molec. Phylogenet. Evol. 24:180-193.
Ссылки
- [flower.onego.ru/voda/myosotis.html Незабудка] в [flower.onego.ru/ Энциклопедии декоративных садовых растений]
Отрывок, характеризующий Незабудка
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
