Нейроэстетика
Нейроэстетика — раздел эмпирической эстетики. Нейроэстетика была впервые определена в 2002 году как учение о нейрологических принципах создания и анализа произведений искусства.[1] Нейроэстетика использует нейробиологию, чтобы объяснить эстетический опыт на уровне нервной системы.
Содержание
История
Термин «нейроэстетика» был придуман в 1990-х годах британским нейробиологом Семиром Зеки, который считается родоначальником направления. Зеки начал изучать нейро-основание творческого потенциала в 1994 году. В 2001 году основал Институт нейроэстетики. С 2008 года является профессором нейроэстетики в Университетском колледже Лондона.
Ранние исследования в области нейроэстетики в 90-х годах, проводимые Зеки и индийским неврологом Вилейануром Рамачандраном, показали наличие связей между визуальным подходом художника и тем, как его мозг обрабатывает визуальную информацию.[2]
Восемь законов художественного опыта Рамачандрана
Вилейанур Рамачандран и его партнёры разработали теорию художественного опыта человека и нейронных механизмов, отвечающих за этот опыт. В неё вошли восемь «законов», которые представляют собой основную структуру для понимания аспектов изобразительного искусства, эстетики и дизайна.[3] Рамачандран перечисляет следующие «законы»: принцип максимального сдвига; изоляции; группирования; контраста; перцепционного решения проблемы; универсальной точки зрения; визуальных метафор; симметрии.
Мозг и искусство
Исследования показали, что существует взаимосвязь между состоянием нервной системы художника и его художественной манерой. Так, травма мозга, полученная в течение жизни, может значительно изменить стиль произведений. В качестве примера исследователи приводят голландско-американского экспрессиониста Виллема де Кунинга: прогрессирующая болезнь Альцгеймера существенно повлияла на его творчество позднего периода, его работы стали более абстрактными.[2]
См. также
Напишите отзыв о статье "Нейроэстетика"
Примечания
- ↑ Suzanne Nalbantian [dx.doi.org/10.1179/174327908X392906 Neuroaesthetics: neuroscientific theory and illustration from the arts] // Interdisciplinary Science Reviews. — 2008-12-01. — Т. 33, вып. 4. — С. 357–368. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0308-0188&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0308-0188]. — DOI:10.1179/174327908X392906.
- ↑ 1 2 [www.the-scientist.com/?articles.view/articleNo/39802/title/Neuroaesthetics/ Neuroaesthetics | The Scientist Magazine®]. The Scientist. Проверено 24 апреля 2016.
- ↑ V.S. Ramachandran and William Hirstein [www.imprint.co.uk/rama/art.pdf The Science of Art A Neurological Theory of Aesthetic Experience] (англ.).
Отрывок, характеризующий Нейроэстетика
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
