Нейтралитет

Нейтралите́т (нем. Neutralität, от лат. neuter — ни тот, ни другой), в международном праве — неучастие в войне, а в мирное время отказ от участия в военных блоках.

Международное право нейтралитета содержит три ограничения на действия нейтральной страны на время войны между другими государствами:

• не предоставлять собственные вооруженные силы воюющим сторонам;
• не предоставлять свою территорию для использования воюющим сторонам (базирование, транзит, перелёт и т. д.);
• не дискриминировать ни одну из сторон в поставках оружия и товаров военного назначения (то есть ограничения либо одинаковые, либо вообще отсутствуют).

История

Древнему миру понятие Нейтралитета было чуждо; в средние века, хотя между государствами и устанавливается общение, основанное на общности религиозных и культурных стремлений и на развитии коммерческих интересов, тем не менее, права нейтральной стороны не всегда уважались, особенно в морской войне. Только с XVI века наблюдается бо́льшая устойчивость взглядов на Нейтралитет, как фактическое невмешательство в вооруженный спор воюющих сторон. Однако, невмешательство это не было безусловным, ибо Нейтралитет допускал возможность оказания частичной помощи воюющей стороне со стороны нейтрального государства, без прямого открытия с его стороны военных действий, или, как говорится в инструкции от 5 июня 1797 года графу Панину, оправдывающей посылку русского корпуса против Франции Екатериной II, такая помощь

«не дает права почитать помощную державу воюющею, доколе та держава не усилит мер своих до такой степени, что уже общее составит дело»

.

Основой, определяющей вытекающие из понятия Нейтралитета права нейтральной торговли, был старинный (XI—XIV века) испанский сборник морских обычаев «Consolato Del Mare», установивший следующие правила:
1) нейтральный флаг не покрывает неприятельского груза, который, следовательно, мог быть конфискован;
2) нейтральная собственность на неприятельском корабле не конфискуется;
3) нейтральный собственник мог выкупить захваченное воюющим судно.

Однако континентальные государства, в противоположность этому, провозгласили обратный принцип: нейтральный флаг покрывает неприятельскую собственность (le pavillon couvre la cargaison); наконец, Франция эдиктами 1538, 1543 и 1584 годов и морским ордонансом 1681 года установила принцип, по которому, в интересах воюющих сторон, подвергалась конфискации не только неприятельская собственность на нейтральном корабле, но и нейтральная на неприятельском. Правила, установленные «Consolato Del Mare», нашли себе отражение в «Правиле войны 1756 года» («Rule of the Seven Year’s war»), выставленном Великобританией в Семилетнюю войну. Однако, подобное стеснение нейтральной торговли обусловило образование, по инициативе России, первого (1780 год) и второго (1800 год) «союзов вооруженного Нейтралитета». Екатерина II, в декларации 28 февраля 1780 года, провозгласила:

«Товары неприятельские на нейтральных кораблях должно считать свободными, исключая военные контрабанды»

. Этот принцип был принят почти всеми континентальными державами, в противоположность Англии и Соединенным Штатам, которые по прежнему придерживались начала неограниченной свободы воюющих в отношении нейтральных.

С начала XIX века, во время борьбы Наполеона с Англией, приведшей к так называемой континентальной системе, Англия пошла на уступки, и во время Восточной войны, как союзница Франции, приняла, наконец, принципы, выработанные на континенте. Декларацией 4—16 апреля 1856 года на Парижском конгрессе эти принципы были торжественно подтверждены, как обязательные международные законы. Начала эти следующие: нейтральный флаг покрывает неприятельскую собственность, за исключением военной контрабанды, и нейтральная собственность, с тем же ограничением, неприкосновенна на неприятельских судах. С тех пор Нейтралитет отождествляется с понятием неприкосновенности, и в этом смысле вечно-нейтральными признаны международными договорами Швейцария, Бельгия и Люксембург, а по Женевской конвенции 1864 года — и все учреждения и лица, служащие делу врачебной и санитарной помощи во время войны.

Основной принцип Нейтралитета — абсолютное неучастие в военных действиях, не исключающее возможной благожелательности той или иной воюющей стороне (neutralité bienveillante); отсюда:

1) нейтральное государство обязано не допускать на своей территории никаких враждебных действий или продолжения их со стороны воюющих и не препятствовать их операциям вне нейтральной территории;

2) нейтральное государство не должно разрешать своим подданным вмешиваться в войну;

3) нейтральное государство, насколько позволяют военные действия, в праве продолжать мирные сношения с воюющими сторонами и торговлю с ними, но не нарушая постановлений о военной контрабанде и законно объявленной блокаде.

В свою очередь, из этих основных положений вытекает:

1) нейтральная территория представляется убежищем, охраняющим от военных действий все вещи и лица, на ней находящиеся, хотя бы то был перешедший на эту территорию неприятель; однако, в 1875 году институтом международного права на съезде в Гааге было установлено, что нейтральное государство должно употреблять «должное старание», чтобы в пределах своей юрисдикции предупреждать снаряжение и вооружение всяких кораблей, имеющих назначение участвовать в войне против государства, с которым оно не состоит в войне; оно не должно допускать, чтобы воюющая сторона обращала его воды в базис своих военных действий, и должно зорко следить в своих водах и портах за всеми лицами, чтобы предупредить всякое нарушение этих правил;

2) нейтральное государство должно озаботиться, чтобы у него не устраивались призовые суды воюющих, продажи призов, и должно не допускать прохода через свою территорию армии воюющих;

3) не допускается транспорт воюющими через нейтральную территорию амуниции и военных запасов, но эвакуация больных и раненых воинов разрешается, если только это не делается в пользу одной только стороны и во вред другой;

4) воюющим не дозволяется делать на нейтральной территории государственные займы;

5) неприятельские отряды, перешедшие границу нейтральной территории, должны быть, немедленно разоружены и водворены возможно далее от театра военных действий;

6) призы, захваченные в пределах нейтральных территориальных вод, должны быть, по требованию нейтрального государства, освобождены;

7) военным судам воюющих сторон воспрещается пребывание в портах и гаванях нейтрального государства, за исключением крайней необходимости: аварии, непогоды, для пополнения запасов топлива и продовольствия, необходимых на время перехода до ближайшего отечественного порта; в случае встречи, при указанных условиях, двух неприятельских кораблей в нейтральных водах, одно из них задерживается и выпускается не ранее, как по истечении суток со времени ухода другого, чтобы предупредить возможность нападения;

8) нейтральное государство не должно допускать и может прекращать даже вооруженной силой всякое злоупотребление воюющими сторонами гостеприимством в его водах;

9) Также оно не должно допускать злоупотребления нейтральным флагом для военных или иных целей воюющих;

10) нейтральное государство обязано не допускать организации на своей территории подвоза и складов военной контрабанды.

Что касается участия нейтральных подданных в войне, то современное международное право придерживается следующих положений:

1) не дозволять вмешательства своих подданных в военные действия, хотя бы в качестве наёмников для транспорта войск, аммуниции или вообще военной контрабанды, а также в качестве лоцманов на военных судах воюющих; однако, обязанность не допускать участия своих подданных в военных действиях распространяется лишь на служащих, состоящих под знаменами;

2) не дозволяя вмешательства своих подданных в военные действия, нейтральное государство не лишено права и даже обязано защищать и оказывать покровительство своим подданным, находящимся на территории воюющих сторон, и осуществляет это своё право, как и в мирное время, через своих консулов и дипломатических агентов. Это покровительство своим подданным ограничено в том только смысле, что в случае военной необходимости воюющее государство в праве принимать по отношению к ним все меры, которые оправдываются этой необходимостью, до права высылки этих подданных, захвата их имущества для военных целей, будь то даже коммерческие суда;

3) нейтральная торговля во время войны, согласно 2 и 3-ей статей Парижской декларации 1856 года, свободна, а, следовательно, не будет нарушением Нейтралитета, если воюющая сторона предоставит нейтральной право расширить её торговлю, приняв на себя на время войны и каботажную перевозку грузов. Нейтральный флаг не покрывает только военной контрабанды. Предметы, непосредственно не предназначенные для военных целей (например, лес, съестные припасы, уголь и пр.), не подлежат конфискации, но захватившая эти предметы сторона имеет право арестовать их на время войны или право первой их покупки.

Для воспрепятствования нейтральным сторонам заниматься водворением военной контрабанды, для поверки правильности нейтрального флага (во избежание маскирования непр-ля), для осуществления права блокады, установлено так называемое право осмотра, порядок которого определен статьей XVII Пиренейского трактата 1659 года и заключается в следующем: право осмотра предоставлено только на время войны и только военным судам воюющих сторон (но не каперам) в открытых морях и водах воюющих держав и вообще вне территории нейтральных государств. Подлежащее осмотру судно останавливается сигнальным выстрелом (coup De Semonce) с военного корабля, после чего командир последнего или кто-либо по его поручению отправляется на остановленное судно и проверкой корабельных документов, а в случае надобности, и допросом экипажа, убеждается в том, кому принадлежит судно, какой имеет груз, куда направляется и т. д. В случае сомнения в подлинности документов или недостоверности показаний, производится обыск нейтрального судна; но за всякие неправильные действия осматривающее судно несёт ответственность перед нейтральным государством, под флагом которого шло судно. Не подлежат осмотру нейтральные военные суда, почтовые суда, находящиеся под командованием морского офицера, и те нейтральные коммерческие суда, которые следуют под конвоем военного судна; нарушение этого правила почитается оскорблением, и оскорбленному нейтральному военному судну предоставляется право вооруженной силой отстоять честь своего флага.

Международное право допускает и постоянный Нейтралитет целых государств (Швейцарский союз, Бельгия) или частей государственной территории. Нейтрализованные таким образом государства обязаны не только сохранять свой Нейтралитет при всяких столкновениях соседних государств, но и оберегать его всеми доступными способами, не исключая вооруженной силы, от покушений воюющих. В последнем случае они не теряют присущего всякому государству «права войны», с началом которой Нейтралитет их прекращается. Для этой цели — охраны своего Нейтралитета — за такими государствами признается право содержать постоянное войско, строить пограничные крепости и т. п.

Нейтрализация отдельных частей государственной территории распространяется чаще всего на моря и проливы, берега которых принадлежат нескольким государствам. В таком положении было Чёрное море после Восточной войны. Нейтрализация Чёрного моря была отменена односторонним актом России, — нотой князя Горчакова, разосланной участникам Парижского мира в октябре 1870 года. На Лондонском конгрессе 1871 года вопрос о нейтрализации Чёрного моря более уже не возникал. Примером нейтрального пролива может служить Суэцкий канал, положение которого определяется Константинопольской конвенцией 1888 года.

Нейтралитет в истории

Древний мир

• 340 год до н. э. отказ городов Греции от своего нейтралитета по отношению к Филиппу II и совместное выступление против Македонии.

Средние века

• В Тридцатилетнюю войну Иоанн-Казимир (саксонский герцог) сначала придерживался нейтралитета, потом примкнул к Густаву-Адольфу.

Новое время

• 1779—1783 — вооружённый нейтралитет — союз России, Дании и Швеции, а также ряда других государств, сложившийся во время войны североамериканских колоний за независимость и направленный на защиту судоходства нейтральных стран.
• 1792 год — Джордж Вашингтон обнародует Декларацию о нейтралитете США в войне европейских стран против революционной Франции.
• 1815 год — на Венском конгрессе Россия и другие европейские державы договорились о признании и гарантии «вечного нейтралитета» Швейцарии и неприкосновенности её территории. Это решение было закреплено в международно-правовом плане подписанием в том же году соответствующего акта в Париже.
• 1868 год — после распада Германского союза, Лихтенштейн распустил свою армию, состоявшую из 80 мужчин и объявил о своем постоянном нейтралитете, который продолжается по сей день.
• 1870—1871 — с самого начала франко-прусской войны Дьюла Андраши выступал поборником строгого нейтралитета Австро-Венгрии.

XX—XXI века

• 1902 год — Италия заключила с Францией соглашение, обязавшись соблюдать нейтралитет в случае нападения Германии на Францию.
• 1929 год — Латеранские соглашения обязывают Папу Римского придерживаться «вечного нейтралитета в международных отношениях и воздерживаться от посредничества в полемике, если об этом не просили все стороны», что делает Ватикан нейтральным государством.
• 1937 год — принятие Конституции Ирландии, в которой зафиксировано положение о том, что «война не может быть объявлена и государство не должно участвовать в какой-либо войне без согласия Палаты представителей». Согласно Конституции страны, лишь «в случае вторжения на её территорию правительство может предпринимать действия, которые сочтёт необходимыми для защиты».
• 1948 год — Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между СССР и Финляндией требовал от последней нейтралитета, который фактически соблюдается по сей день, несмотря на денонсацию договора.
• 1948 год — 1 декабря 1948 года Вооружённые силы Коста-Рики были расформированы. Принятая 7 ноября 1949 года Конституция запретила создание и содержание в мирное время постоянной профессиональной армии.
• 1955 год — принят федеральный закон о постоянном нейтралитете Австрии (26 октября 1955 года).
• 1977 год — 7 сентября заключён «Договор о постоянном нейтралитете и эксплуатации Панамского канала». Также Панама является членом Движения неприсоединения.
• 1981 год — Правительство Республики Мальта 14 мая утвердило Декларацию относительно нейтралитета Мальты, в которой сказано, что Мальта является нейтральным государством и отказывается от участия в любых военных блоках.
• 1991 год — Статус Камбоджи определен Заключительным актом Парижской конференции по Камбодже от 23 октября 1991 года. Составной частью этого документа является Соглашение, в котором зафиксировано её обязательство закрепить постоянный нейтралитет в своей Конституции. Другие участники Соглашения обязались признавать и уважать данный статус Камбоджи. Обязанность постоянного нейтралитета нашла отражение в законе о нейтралитете Камбоджи, вступившем в силу ещё в 1957 году.
• 1995 год — Туркмения провозгласила постоянный нейтралитет. 12 декабря 1995 года была принята Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН [daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N96/761/25/PDF/N9676125.pdf № 50/80], в которой выражается надежда на то, что «статус постоянного нейтралитета Туркменистана будет содействовать укреплению мира и безопасности в регионе». В этой резолюции ООН «признает и поддерживает провозглашенный Туркменистаном статус постоянного нейтралитета». Подобный уникальный документ принят впервые в деятельности всего международного сообщества наций. Поддержка нейтралитета ООН — редкое явление в более чем полувековой истории этой международной организации. Резолюция ГА ООН призывает уважать и поддерживать нейтралитет Туркмении. За её принятие на сессии ГА проголосовали 185 государств-членов мирового сообщества.
• 2012 год — Принят закон Республики Узбекистан «Об утверждении Концепции внешнеполитической деятельности Республики Узбекистан».

Литература

• Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др. — СПб.: т-во И. В. Сытина, 1911—1915.
• Агамамедова З. [www.intertrends.ru/three/012.htm Нейтралитет Туркменистана] // Международные процессы. — сентябрь—декабрь 2003. — Т. 1, № 3.
• Кондаков А.В. Постоянный нейтралитет — анализ прошлого и перспективы на будущее (на примере Австрии и Швейцарии). — М.: Анкил, 2002. — 56 с. — ISBN 5864761877.
• Кондаков А.В. [www.law.edu.ru/book/book.asp?bookID=107190 Постоянный нейтралитет в международном праве]. — М., 2002. — 32 с.
• Кружков В.А. [www.russianvienna.com/index.php?option=com_content&view=article&id=749:2010-10-19-17-09-11&Itemid=396 Что такое австрийский нейтралитет] // Новый Венский журнал (октябрь, 2008). — Вена, 2008.
• Кружков В.А. [www.mgimo.ru/files/63647/avtoref_krujkov.doc Постоянный нейтралитет Австрии: становление, трансформация и перспективы]. — М., 2009.
• Кружков В.А. [www.mid.ru/mg.nsf/ab07679503c75b73c325747f004d0dc2/de6499a329d494104325690d004a7a54?OpenDocument Нейтралитет в европейском политическом поле] // Международная жизнь. — 2000. — № 6.
• Кружков В.А. [www.mezhizn.ru/sodnom200889_15.htm Как Австрия стала нейтральной] // Международная жизнь. — 2008. — № 8—9.
• Кружков В.А., Марков О.Е. [www.ln.mid.ru/mg.nsf/ab07679503c75b73c325747f004d0dc2/b664f049fc00225ec3256c360041cfcf?OpenDocument 200 лет без войн. Швейцарский нейтралитет в новом веке] // Международная жизнь. — 2002. — № 8.
• Попов А. [2000.net.ua/2000/derzhava/12816 Без гарантий и без опасности. Из жизни европейских нейтралов] // Держава. — 2006. — № 52.

• Красная Армия в Австрии. Советская оккупация 1945—1955. Документы / Ред. Ш. Карнер, Б. Штельцль-Маркс, А. Чубарьян. — Грац, Вена, Мюнхен, 2005. — С. 824—826.
• Степанов А.И. Русские и швейцарцы. Записки дипломата. — М.: Научная книга, 2006. — 591 с. — ISBN 5949350995.
• Хлестов О.Н. [www.law.edu.ru/article/article.asp?articleID=1149891 Женевские соглашения по Лаосу — важный шаг в формировании современного понятия нейтралитета] // Советское государство и право. — сентябрь—декабрь 2003. — № 5. — С. 91—100.

Отрывок, характеризующий Нейтралитет

– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.


Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.


Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.


Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…