Неконтактные народы

Неконта́ктные наро́ды — народы, которые не поддерживают контактов с внешним миром и современной цивилизацией. В настоящее время таких народов осталось очень мало, информация о них поступает в основном из рассказов соседних с ними народов или, например, с аэрофотоснимков.

В научном сообществе существуют различные мнения относительно дальнейшей судьбы неконтактных народов: некоторые учёные считают, что с ними необходимо всё же установить контакт, другие же поддерживают идею о том, что они должны оставаться в изоляции. В качестве одного из аргументов против установления их контактов с цивилизацией высказывается опасение, что после контакта такие народы могут погибнуть от болезней, которыми ранее не болели их представители (и, соответственно, не имеют к ним иммунитета), или же пристраститься к табаку и алкоголю.

Из-за отсутствия полноценных контактов с изолированными народами информации о них очень мало, часто неизвестны даже их названия. Сколько именно в современном мире осталось неконтактных народов, неизвестно. Однако, по некоторым оценкам, на сегодняшний день их насчитывается не менее 100. К ним, в частности, относятся:

• сентинельцы, проживающие на Северном Сентинельском острове архипелага Андаманские острова в Бенгальском заливе Индийского океана (формально — часть Индии);
• племя Тьыт (Chứt) во вьетнамской провинции Куангбинь (Quang Binh), случайно обнаруженное американцами в период Вьетнамской войны;
• около 44 этносов, населяющих территорию Новой Гвинеи;
• некоторые племенные группы индейского народа айорео;
• тагаери и тароменане, племена, относящиеся к индейской народности ваорани в Эквадоре (живут в национальном парке Ясуни);
• колумбийское племя карабайо;
• племя пирахан в западной Амазонии
• некоторые группы амазонских индейских племён ава и гуайя;
• индейский народ юруреи из Бразилии;
• кочевое племя Kкавахива в бразильском штате Мату-Гросу;
• боливийский индейский народ торомона;
• народности киринери и нанте, которые живут в заповеднике Науа-Кугапакори в Перу.

Есть также множество народов и племён, которые ранее были изолированы, но позже начали контактировать с цивилизацией. Например, народ джарава, живущий на Андаманских островах, который в конце 1990-х годов стал своего рода туристической достопримечательностью. Связь с цивилизацией привела в том числе к негативным последствиям — распространению неизвестных ранее болезней и наркомании, из-за чего большая часть народа погибла. Другим примером может служить «Девятка пинтупи</span>^ru_en», которые были, вероятно, последними представителями австралийских аборигенов, ведущим полностью традиционный образ жизни, а затем также решили перейти к контактам с цивилизацией и оседлости. Бывает, что территория народов, пошедших на контакт, затем преобразовывается в своего рода этнический резерват для защиты их уникальной культуры. Так было, в частности, в случае с индейцами ваорани, некоторые группы которых продолжают жить в полной изоляции.

См. также

• Мир тесен

Ссылки

• [www.svobodanews.ru/content/article/454208.html Феномен выживания. Проблема неконтактных племен //Передача радиостанции «Свобода»]
• [inosmi.ru/world/20130422/208340437.html Индейцы в добровольной изоляции, нефтяная политика и массовые убийства в тропических лесах]

Отрывок, характеризующий Неконтактные народы

С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.