Некрасова, Юлия Борисовна

Юлия Борисовна Некрасова
Дата рождения:	14 декабря 1931(1931-12-14)
Место рождения:	Москва, РСФСР, СССР
Дата смерти:	22 мая 2004(2004-05-22) (72 года)
Место смерти:	Москва, Россия
Страна:	СССР, Россия
Научная сфера:	логопедия, психология
Место работы:	Психологический институт им. Л. Г. Щукиной РАО
Учёная степень:	доктор психологических наук
Альма-матер:	МГПИ им В. И. Ленина
Научный руководитель:	К. М. Дубровский
Известные ученики:	Н. Л. Карпова, Е. Ю. Рау, С. Б. Скобликова
Известен как:	автор уникального метода социореабилитации людей, страдающих заиканием
Награды и премии:

Ю́лия Бори́совна Некра́сова (14 декабря 1931, Москва — 22 мая 2004, Москва) — логопед, психолог, автор уникального метода социореабилитации взрослых и подростков, страдающих заиканием.

Биография

• Родилась 14 Декабря 1931 года в Москве.
• В 1950 году поступает на дефектологический факультет МГПИ им В. И. Ленина. Учится у С. С. Ляпидевского, О. В. Правдиной, Л. В. Мелеховой, А. В. Ипполитовой.
• В 1955 году с отличием окончила логопедическое отделение дефектологического факультета МГПИ им В. И. Ленина.
• С 1955 по 1965 работала логопедом в поликлинике Министерства путей и сообщений.
• В начале 1960-х гг. проходит обучение у врача К. М. Дубровского, который при помощи заведующего кафедры психотерапии в Харькове И. З. Вельвовского провел несколько курсов обучения своему методу «сеанса одномоментного снятия функциональных неврозов», в том числе и логоневроза. Эти курсы на базе Харьковской поликлиники МПС тогда прошли сотни врачей, занимающихся нервными расстройствами, и логопедов. Освоить метод сумели единицы, и одной из лучших и любимых учениц была Ю. Б. Некрасова.
• В 1968 году она защитила кандидатскую диссертацию на тему «Восстановление речи взрослых заикающихся в амбулаторных условиях».
• В 1974—1976 гг. Ю. Б. Некрасова — научный сотрудник НИИ дефектологии. Она руководила лабораторией психотерапевтических методов реабилитации заикающихся, которая была открыта при поддержке академика А. В. Петровского.
• С 1976 года работает в лаборатории психических состояний НИИ общей и педагогической психологии АПН СССР под руководством Ф. Д. Горбова.
• С 1980 по 2000 гг. Юлия Борисовна работала в ПИ РАО под руководством академика А. А. Бодалева сначала старшим, а затем ведущим научным сотрудником в лаборатории «Психология общения в семье и школе», преобразованной в 1993 г. в научно-исследовательскую группу «Психологии общения и реабилитации личности».
• В 1992 году защитила докторскую диссертацию на тему «Психологические основы процесса социореабилитации заикающихся».
• Ю. Б. Некрасова участвовала в международных конгрессах и симпозиумах по психологии и психотерапии — её методика была представлена в Финляндии (1985), Англии (1989), Италии (1989), Чехословакии (1991), ФРГ (1989, 1990, 1992, 1994).
• В течение многих лет Ю. Б. Некрасова вела и общественную работу, являясь лектором постоянно действующей школы-семинара при ассоциации педагогов-исследователей, была членом одной из комиссий Детского фонда им. В. И. Ленина.
• Ю. Б. Некрасова скончалась в Москве 22 мая 2004 года.

Метод социореабилитации заикающихся взрослых и подростков Ю. Б. Некрасовой

Система реабилитации заикающихся взрослых и подростков, окончательно сформировавшаяся к 1992, году включает пропедевтический этап, сеанс эмоционально-стрессовой психотерапии и этап активной логокоррекции. Суть метода заключается в вызывании, усилении и закреплении у пациентов готовности к речи, а также обучении свободе смены психических состояний, необходимой для полноценной коммуникации.

Пропедевтический этап — длится не менее полугода. Его главная составляющая — разработанная Ю. Б. Некрасовой библиотерапия, являющаяся одновременно диагностическим и лечебным компонентом. В своей методике Ю. Б. Некрасова предлагает произведения различных авторов, произведения первой группы вызывают у пациентов уверенность в избавлении от заикания, которая связана. только с надеждой на психотерапевта. Произведения второй группы, с психологической точки зрения значительно сложнее для заикающегося. В произведениях первой группы избавление от недостатка, боли, конфликта происходит само собой, независимо от усилий персонажей гадкий утенок превращается в лебедя, потому что он родился лебедем, во второй группе произведении герои пытаются найти выход из трудной ситуации самостоятельно. Однако, нарастание психологических трудностей остаётся незамеченным для пациента, который уже включился в сам процесс анализа произведения. Одним из центральных произведении на этом этапе является книга «Я умею прыгать через лужи» Маршалла А. Анализ произведении второй группы не только психологически подготавливает пациента к трудностям предстоящего лечения, но и помогает психотерапевту найти индивидуальны" подход к каждому из них. Нa этом работа с книгой не заканчивается, в целом предлагается более 30 произведении с нарастающей сюжетной, философской и психологической сложностью. В данной методике кульминацией творческой активности пациента является готовность стать автором собственного произведения. Важным моментом в таком роде творчества служит его образно-символическая форма, опосредованно подсказанная психотерапевтом. Ю. Б. Некрасова делает из применения своей методики следующие выводы: 1) творчество, поисковая активность дают возможность пациенту преодолеть «зацикленность» на своих проблемах, помогают увидеть себя и мир по-новому, что является необходимым условием для постепенного разрыва порочного круга логоневроза; 2) создаются условия для раскрытия индивидуальности и неповторимости каждого пациента, перестраивается потребностно-мотивационная сфера, возникают новые ценностные ориентации, из-меняется личностная направленность; 3) опосредованность воздействия моделирует ситуацию творческого процесса и делает возможным совершение пациентами многих самостоятельных открытий нравственного, философского, психологического, эстетического и даже научного плана; 4) введение данного этапа меняет всю структуру психотерапевтического процесса, свёртывая традиционный выжидательный этап за счёт активного раскрытия и перестройки личности; 5) Особое психологическое значение имеет возникающее в ходе пропедевтического этапа динамическое единство психотерапевта и пациента; 6) библиотерапия как комплексная методическая система включает в себя диагностическую, коммуникативно-моделирующую и терапевтическую функции; 7) библиотерапия пробуждает состояние поисковой активности, которое стимулирует оздоровительные механизмы коррекции заикания 8) воздействуя на личность и психическое состояние человека, библиотерапия является мощным средством в системе коррекционной педагогики.

Сеанс эмоционально-стрессовой психотерапии (по К. М. Дубровскому) — предназначен для снятия симптомокомплекса заикания в сложной фрустрирующей ситуации публичного выступления.

С. Б. Скобликова пишет: "Являясь ученицей и последователем Казимира Марковича Дубровского (создателя «Метода директивного группового внушения» и «Метода одномоментного снятия заикания»), Ю. Б. Некрасова использовала в своем творчестве психотерапевтический эмоционально-стрессовый сеанс. Но сеанс по Некрасовой не являлся одномоментным воздействием, могущим освободить заикающегося от его недуга, а был «ценным мобилизующим, создающим правильную настроенность больного началом лечения». Проводимые Юлией Борисовной в театре на Таганке сеансы собирали море людей. При этом зрители становились участниками сложного психотерапевтического воздействия. Происходило чудо — в конце сеанса стоявшие на сцене заикающиеся абсолютно свободно говорили. После сеанса с группой взрослых пациентов начинались логопсихотерапевтические занятия, аутогенные тренировки, дыхательные упражнения, психологические уроки, нацеленные на исправление речи и «заикающейся личности». Свою работу Ю. Б. Некрасова рассматривала как процесс «контролируемого единства психолого-педагогического и психотерапевтического воздействий на личность пациента в их глубинном проникновении».

Период молчания. Длящийся 4-5 дней и заканчивающийся специальным сеансом снятия молчания.

Этап активной логокоррекции. Длительность до 3 месяцев в виде ежедневных занятий по 8-9 часов. Осуществляется с целью качественного закрепления результата, полученного на сеансе, формирования навыка новой речи, преодоления психологического комплекса заикающегося, тренировки диафрагмального дыхания. В работе применяются Полный стиль произношения русского языка, логопедические занятия, символотерапия, кинезитерапия, аутогенная тренировка по Иганну Шульцу, парадоксальная гимнастика по А. Н. Стрельниковой. Последний этап заканчивается помощью новым пациентам, нуждающимся в реабилитации.

Карпова Н. Л. пишет об этой системе следующее: "Целью процесса социореабилитации является продвижение личности по пути становления субъектом своей жизни, в данном процессе особую роль играет «внешняя» для пациента среда, поскольку любое сложное хроническое заболевание затрагивает и личную сферу больного. Происходит развитие так называемого «вторичного невроза» заболевания, что проявляется и в личных проблемах и в нарушении коммуникативной компетентности. поэтому актуальным в социореабилитации является максимально возможное включение в процесс терапии членов ближайшего окружения пациента. Это нашло практическое подтверждение в разработанной нами методике групповой семейной логопсихотерапии-лечении заикающихся подростков и взрослых при активном участии членов их семей. Особо подчеркнём, что данная методика позволяет организовать как мотивационную включённость, так и, в конечном счете, мотивационную вовлечённость всех участников в процесс психокоррекпионной работы и поддерживать высокий уровень активности и заинтересованности (вовлечённости) на всех этапах курса семейной групповой логопсихотерапии.

Ю. Б. Некрасова — автор более 40 научных публикаций в отечественных и зарубежных периодических изданиях, участник многочисленных международных конгрессов, о её работе сняты научно-документальные фильмы «Человек может все» (1986), «Я, конечно, вернусь…» (1988) и другие. Неоднократно показанные по центральному телевидению, эти фильмы имели огромное воздействие не только на научную общественность, но и на широкую аудиторию своим оптимистическим содержанием и гуманистической направленностью. Система групповой логопсихотерапии, созданная Ю. Б. Некрасовой, в настоящее время находит дальнейшее развитие и применение в деятельности её учеников и последователей в различных городах России.

Труды

• [www.voppsy.ru/issues/1980/805/805032.htm Некрасова Ю. Б. Сеанс психотерапевтического воздействия и некоторые психические состояния заикающихся //Вопросы психологии.- 1980.- № 5.- С. 32.]
• [www.voppsy.ru/issues/1984/842/842075.htm Некрасова Ю. Б. Групповая эмоционально-стрессовая психотерапия в коррекции психических состояний заикающихся//Вопросы психологии.- 1984.- № 2.- С.75.]
• [www.voppsy.ru/issues/1985/852/852127.htm Некрасова Ю. Б. Динамика психических состояний заикающихся при логопсихотерапии//Вопросы психологии.- 1985.- № 2.- С.127.]
• [www.voppsy.ru/issues/1986/865/865090.htm Некрасова Ю. Б. Основные принципы коррекции нарушения речевого общения//Вопросы психологии.- 1986.- № 5.-С.90.]
• [www.voppsy.ru/issues/1991/915/915123.htm Некрасова Ю. Б. Особенности диагностики при реабилитации людей с нарушением речевого общения//Вопросы психологии.-1991.- № 5.- С.123.]
• [www.voppsy.ru/issues/1994/946/946037.htm Некрасова Ю. Б. О психических состояниях, их диагностике, управлении и направленном формировании (в процессе социореабилитации заикающихся)//Вопросы психологии.-1994.- № 6.- С.37.]
• Некрасова Ю. Б. «Лечение творчеством». — М.:Смысл, 2006. ISBN 5-89357-225-4

Ссылки

• [www.nekrasova.ru/method.php?id=7&sp=1 Ю. Б. Некрасова на сайте Методика групповой семейной логопсихотерапии]
• [www.nekrasova.ru/book.php?id=102 БОДАЛЕВ А. Л. , ЧУДНОВСКИЙ В. А. , КАРПОВА Н. Л. , РАУ Е. Ю. ОНА ВОЗВРАЩАЛА ЛЮДЯМ ДАР РЕЧИ//Психологический журнал.- 2007.- № 1.]
• [www.webground.su/rubric/2009/08/10/zdorovje_psixologija_i_psixoterapija/retro/ Ю. Б. НЕКРАСОВА Некролог //Вопросы психологии.- 2004.-№ 4.]
• [1001.ru/books/skoblikova/issue6/ О нашем учителе Ю. Б. Некрасовой и её работе]
• [psyjournals.ru/mpj/2004/n2/Nekrasova2_full.shtml Юлия Борисовна Некрасова//Консультативная психология и психотерапия.-2004.-№ 2.]
• [skoblikova.ru/ftf/7.html Скобликова С. Б. О НАШЕМ УЧИТЕЛЕ Ю. Б. НЕКРАСОВОЙ И ЕЕ РАБОТЕ]

Отрывок, характеризующий Некрасова, Юлия Борисовна

– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.


Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
– Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью.
– Не может быть сомнения, ваша светлость.
– Позови, позови его сюда!
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.
– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.


Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.