Немцы Бессарабии

Бессарабские немцы (нем. Bessarabiendeutsche) — этническая группа немцев, проживавших с 1814 по 1940 год на территории исторической области Бессарабия, преимущественно в южной части (в пределах Молдавии и Украины). На сегодня представлены лишь единичными лицами.

История

Переселение немцев в Бессарабию происходило с 1814 по 1842 год из таких земель, как Баден, Вюртемберг, Эльзас, Бавария, а иногда и из прусских территорий (современная Польша). Всего было переселено около 9000 человек. К тому времени Бессарабия, как и всё Северное Причерноморье, находилась в пределах Российской империи. На протяжении всей истории существования (125 лет) бессарабские немцы представляли собой преимущественно сельское население, задействованое в сельском хозяйстве.

После пакта Молотова-Риббентропа (1939 год), летом 1940 года Бессарабия была занята советскими войсками. Под лозунгом возвращения на родину было переселено в Германию около 93 000 бессарабских немцев. Известным представителем этой этнической группы является бывший президент Германии Хорст Кёлер. Его родители жили до переселения в 1940 году в немецкой колонии Рышканы в северной Бессарабии (современная Молдавия).

Источник переселения

Переселение немцев в Бессарабию осуществлялось в начале девятнадцатого века (в период с 1814 по 1842 годы). Большинство из них пришли с юго-запада нынешней Германии, а также Швейцарии и Эльзаса. Некоторые из них были переселены в Добруджу в период 1841—1856, становясь известными как Немцы Добруджи. По данным переписи населения в Румынии в 1930 году немцы составляли 3 % от всего населения Бессарабии (которое составляло в то время 2,8 миллиона жителей).

Осенью 1940 года, после присоединения Бессарабии к СССР, 93 тысячи немцев были переселены, в соответствии с германо-советское соглашением от 4 сентября 1940 года, на территорию Германии, в основном, в аннексированную нацистами область Вартеланд. После 1945 года бессарабские немцы, в числе прочих немцев, оказались на положении «изгнанных»].

По переписи населения в Республике Молдова 1989 года, немцы составляли 7,3 тысяч человек (соответствует 0,2 % от населения республики), но они являются потомками немцев Приднестровья и немцев с Волги (которые были переселены Сталиным по всему СССР), а не потомками немцев Бессарабии.

В Германии

СССР никогда не признавал присоединение Бессарабии к Румынии. Поэтому, после возвращения этой области в состав Советского государства, бессарабские немцы должны были либо автоматически принять гражданство СССР, либо репатриироваться (эвакуироваться) на историческую родину.

Эвакуация началась в сентябре 1940 года и завершилась в очень сжатые сроки: в ноябре 1940 года. Подготовка к репатриации шла под лозунгом «Heim ins Reich» («Домой в Рейх»). Более 93.000 бессарабских немцев переселились в оккупированную Польшу и в Восточную Пруссию. После процедуры регистрации они перестали быть румынскими гражданами и попали под защиту рейха. Впоследствии каждый репатриант, пройдя соответствующие процедуры, получал гражданство Германии. Вместе с бессарабскими немцами на историческую родину были переселены и немцы Северной Буковины, также вошедшей в 1940 году в состав СССР

В Германии существует Землячество Бессарабских Немцев с центром в городе Штутгарт.

Родители бывшего президента Германии Хорста Кёлера были бессарабскими немцами которые в 1940 переселились на территорию нынешней Польши, по пакту Молотова-Риббентропа 1939 года. Хорст Кёлер родился в 1943.

В одном интервью, Хорст Келер заявил:

На территории Бессарабии немцы первоначально основали 25 населенных пунктов, их число впоследствии было расширено (В частности, немецкие колонисты поселились на юге Бессарабии, чтобы жить в безлюдных местах).

Литература

• Immanuel Wagner: Zur Geschichte der Deutschen in Bessarabien. Heimatmuseum der Deutschen in Bessarabien. Melter, Mühlacker 1958, Stuttgart 1982 (Repr. Christian Fiess, Hrsg.)
• Jakob Becker: Bessarabien und sein Deutschtum. Krug, Bietigheim 1966.
• Alois Leinz: Heimatbuch der Bessarabiendeutschen. 20 Jahre nach d. Umsiedlung. Hrsg. im Auftr. d. Bessarabiendt. Landsm. Rheinland-Pfalz. Wester, Andernach 1960.
• Alfred Cammann: Vom Volkstum der Deutschen aus Bessarabien. Schriftenreihe Göttinger Arbeitskreis. Würzburg 1962, H.66.
• Albert Kern: Heimatbuch der Bessarabiendeutschen. Ev.-Luth. Kirche, Hannover 1964
• Friedrich Fiechtner: Heimat in der Steppe. Aus dem Schrifttum der Bessarabiendeutschen ausgewählt und bearbeitet von Friedrich Fiechtner. Verein zur Förderung des Schrifttums der Deutschen aus Bessarabien, Stuttgart 1964.
• Arnulf Baumann: Die Deutschen aus Bessarabien. Ev.-Luth. Kirche, Hannover 2000, ISBN 3-9807392-1-X
• Ute Schmidt: Die Deutschen aus Bessarabien. Böhlau, Köln 2004, ISBN 3-412-05004-0
• Ute Schmidt: Bessarabien. Deutsche Kolonisten am Schwarzen Meer. Deutsches Kulturforum oestlisches Europa e.V.: Potsdam, 2009, ISBN 3-936168-20-2
• Сергей Кретинин. Бессарабские немцы: последние колонисты Российской империи // Россия и Германия. Научный Гумбольдтовский журнал. 2013. № 2.

См. также

• Немцы в Румынии

Ссылки

• Portalul oficial al Societăţii germanilor basarabeni [www.bessarabien.de/]
• [www.scholtoi.de/PDF/DeutscheBessarabien.pdf Harta aşezărilor germane din Basarabia înainte de 1940]
• Moldovarious.com — About Bessarabia Germans]

Отрывок, характеризующий Немцы Бессарабии

Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.