Неограниченная подводная война
Неограни́ченная подво́дная война́ (нем. Uneingeschränkter U-Boot-Krieg) — тип военных действий на морском театре военных действий, при котором подводные лодки топят гражданские торговые суда без соблюдения Правил ведения морской войны, установленных Гаагскими конвенциями и Женевской конвенцией (II).
Возникла как неизбежное следствие изобретения подводных лодок — обладая существенно меньшей броневой защищённостью, чем надводные корабли, и малым запасом плавучести, они не могли противостоять последним в открытом бою, что приводило к необходимости действовать в обход принятых конвенций о войне на море. Кроме того, на подводной лодке просто не было достаточно места, еды и проч. для спасения людей.
В истории отмечены три основные военные кампании с применением неограниченной подводной войны:
- Первая Битва за Атлантику в ходе Первой мировой войны (применялась Германией в 1915 и 1917—1918 годах, что явилось поводом для вступления США в войну в 1917 году);
- Вторая Битва за Атлантику в ходе Второй мировой войны 1939—1945гг (проводилась всеми без исключения воюющими странами);
- Война на Тихом океане (проводилась США против Японии).
После окончания Второй мировой войны с появлением противокорабельных ракет дальнего радиуса действия (в том числе загоризонтных), Лондонский морской протокол де-факто утратил силу. Несмотря на то, что эта конвенция 1936 года использовалась в обвинительном заключении против адмирала Карла Дёница (он был признан виновным в её нарушении), его приговор на Нюрнбергском процессе, по мнению некоторых критиков, не основывался на обвинении в нарушении каких-либо международных договоров о подводной войне. Ему, однако, ставился в вину приказ Тритон Нуль, запрещавший немецким подводникам рисковать своими субмаринами, спасая экипаж потопленных ими судов. Он был продиктован стремлением сохранить атаки подводных лодок в тайне как можно дольше, и избежать их преследования противолодочными силами. В отличие от решения о неограниченной подводной войне, приказ исходил непосредственно от Дёница.[1][2]
Напишите отзыв о статье "Неограниченная подводная война"
Примечания
- ↑ To Die Gallantly: the Battle of the Atlantic. T. J. Runyan and J. M. Copes, ed. Westview Press, 1995. ISBN 0-8133-2332-0
- ↑ Jordan Vause. Wolf: U-boat Commander in World War II. Naval Institute Press, Annapolis, 1997. ISBN 1-55750-874-7
Литература
- Ronzitti, Natalino (1988). The Law of naval warfare: a collection of agreements and documents with commentaries, Martinus Nijhoff Publishers, ISBN 9024736528, 9789024736522
- Willmott, H. P. (2003). First World War - Dorling Kindersley
Отрывок, характеризующий Неограниченная подводная война
Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
