Неосновательное обогащение
Неосновательное обогащение — приобретение или сбережение имущества за счет другого лица без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований.
Содержание
Неосновательное обогащение в российском законодательстве
Обязательства вследствие неосновательного обогащения регулируются главой 60 Гражданского кодекса РФ. В соответствии со статьей 1102 ГК РФ приобретатель обязан возвратить потерпевшему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество.
К неосновательному приобретению (сбережению) имущества, могут приводить:
- действия потерпевшего (уплата чужого долга, повторная оплата уже оплаченного товара, передача излишнего товара покупателю, оказание услуг без подписания договора о них и т. п.);
- действия приобретателя имущества (получение почтового перевода, пришедшего на имя однофамильца, и т. п.).
- действия третьих лиц (ошибочная выдача груза перевозчиком не получателю, указанному в накладной, а другому лицу, ошибочный перевод платежа банком не тому получателю, ошибочная уборка нанятыми владельцем земельного участка работниками части урожая с соседнего участка и т. п.).
Согласно статье 1109 ГК РФ, не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения: 1) имущество, переданное во исполнение обязательства до наступления срока исполнения, если обязательством не предусмотрено иное; 2) имущество, переданное во исполнение обязательства по истечении срока исковой давности; 3) заработная плата и приравненные к ней платежи, пенсии, пособия, стипендии, возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью, алименты и иные денежные суммы, предоставленные гражданину в качестве средства к существованию, при отсутствии недобросовестности с его стороны и счетной ошибки; 4) денежные суммы и иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности.
Римское частное право о неосновательном обогащении
Иск о возврате неосновательного обогащения называют кондикционным иском. В римском праве термином condictio обозначались используемые в формулярном процессе особые обязательственные иски, в которых не приводилось основание, из которого они вытекали. Они имели абстрактный характер и были направлены на получение определенной денежной суммы (certa pecunia) или определенной вещи (certa res).
Первоначально этот иск возникал только из строго определенных контрактов (стипуляции, займа, так называемого книжного долга), но со временем он стал применяться и к отношениям, в которых ответчик обязан был вернуть истцу определенную вещь, которой он незаконно лишил последнего, либо её стоимость.
Римские юристы выделяли:
- condictio indebiti (иск о возврате недолжно уплаченного) — ошибочный платеж долга, в действительности не существующего;
- сondictio causa data causa non secuta (иск о возврате предоставления, цель которого не осуществилась) — например, уплачивалась определенная сумма для организации поездки лица по определенному делу в другой город, переданы вещи в качестве приданого в связи с ожидаемым браком, а поездка или брак не состоялись;
- сondictio ex causa furtiva (иск о возврате полученного посредством кражи);
- сondictiones sine causa — другие случаи, например, когда денежная сумма или иные вещи поступили в имущество данного лица на законном основании, но затем основание отпало (causa finita); например, в обеспечение обязательства был дан залог; обязательство было исполнено, а залог продолжает оставаться у кредитора.
Соотношение виндикации и кондикции
Так называемая виндикационная теория Савиньи гласит, что кондикция применяется в тех случаях, когда вещи одного лица фактически потреблены другим лицом или смешались с однородными вещами этого лица, так что собственник вещей утрачивает возможность предъявить виндикационный иск для их истребования. Согласно этой теории, смешение вещей само по себе влечет прекращение права собственности на них у потерпевшего и возникновения права собственности у приобретателя[1].
У данной теории есть свои противники, которые считают, что Гражданский кодекс РФ не предусматривает такого основания перехода права собственности на вещь, как её смешение с вещами приобретателя. Данное обстоятельство является основным отличием этих институтов.
Соотношение кондикции и деликтных исков
Согласно принципу вины, в случае виновности обогатившегося лица необходимо предъявлять к нему деликтный иск. В обратном случае (при отсутствии признака вины в поведении обогатившегося лица), необходимо оценивать предъявленный к нему иск как иск о возвращении неосновательного обогащения[2].
См. также
Напишите отзыв о статье "Неосновательное обогащение"
Примечания
Литература
- [pda.fassko.arbitr.ru/novosti/vestnik/archive/14336.html Епифанов В. Е., Махненко Р. Н., Соловьев И. В. Некоторые вопросы применения норм об обязательствах вследствие неосновательного обогащения]
- [www.academia.edu/3322129/_ Зайков А. В. Римское частное право в систематическом изложении. М.: Университет Дмитрия Пожарского, 2012.] С. 427-431 (§ 154): Обязательства из неосновательного обогащения.
- [www.center-bereg.ru/349.html Магаляс Е. А. Соотношение требований из неосновательного обогащения с требованиями об истребовании имущества из чужого незаконного владения и возмещении вреда в гражданском праве]
- Нечаев В. М. Обогащение // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [society.polbu.ru/novitsky_pravo/ch76_all.html Новицкий И. Б. Римское право. Обязательства из неосновательного обогащения]
- [iuslib.org/index.php?/files/file/7603-к-вопросу-о-критериях-соотношении-кондикции-и-в/ Подшивалов Т. П. К вопросу о критериях соотношении кондикции и виндикации // Современное право. – 2010. – № 6. – С. 69-72]
- Д.В. Новак Неосновательное обогащение в гражданском праве
Отрывок, характеризующий Неосновательное обогащение
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.
Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
