Неотчуждаемая принадлежность
Неотчуждаемая принадлежность (в противоположность отчуждаемой принадлежности) в лингвистике — особый тип отношений в некоторых языках, который характерен для объектов, принадлежность которых не может быть изменена (не всегда в прямом физическом смысле), например, «моя рука» vs. «моя ручка». Этот тип входит в более широкую категорию притяжательности, присутствующую во многих языках, значительная часть которых однако не делает разницы между отчуждаемой и неотчуждаемой принадлежностью. Среди последних, например, русский, английский, латинский и арабский. В языках, различающих отчуждаемую и неотчуждаемую принадлежность, это различие выражается в различных грамматических формах.
Следует помнить, что такая классификация является прежде всего лексической и лишь частично связана с семантикой. Как правило, класс слов, считающихся неотчуждаемой принадлежностью, являются закрытым или маркированным, а второй класс («обычная» или отчуждаемая принадлежность) — открытым, используемым по умолчанию. Распределение объектов между отчуждаемой и неотчуждаемой принадлежностью варьирует от языка к языку. Наиболее часто это относится к семейным отношениям, частям тела, авторству. Часто в языке многие из этих слов относятся к классу неотчуждаемых, в то время как некоторые формально являются отчуждаемыми. Поэтому часто невозможно указать надёжный пример неотчуждаемой собственности без указания конкретного языка, к которому это относится. Бернд Хайне (en:Bernd Heine) считает, что такая расплывчивость связана с ходом языковых изменений: «категория неотчуждаемости является не столько семантически определённым, сколько морфосинтаксическим или морфонологическим явлением, которое обязано своим существованием тому факту, что некоторые существительные оказываются невключёнными во вновь возникающие способы передачи притяжательных отношений»[1].
Примеры
Различие по признаку отчуждаемости / неотчуждаемости является наиболее распространённым видом бинарной классификации оформления притяжательных отношений[2]. Согласно Атласу структур языков мира (World Atlas of Language Structures) бинарные классификации (из которых большинство семантически связано с категорией отчуждаемости / неотчуждаемости) встречаются примерно в половине языков Африки и Америки и почти во всех рассмотренных австралийских и папуасских языках, однако очень редки в основной части Евразии[3].
Примеры языков:
- Евразия: осетинский, нанайский, южноюкагирский
- Африка: шильхский, нама, оромо, масайский, кунама, ганда, эве, иджо, нубийский
- Северная Америка: мускогские, тлингитский, хайда, лакота, кайова
- Южная Америка: гуахиро, чаяуита, санума
- Папуасские языки: лау, тавала
- Австралия: дирбал, тиви, урати
- Океания: рапануйский, дреху
Луо
Пример отчуждаемой принадлежности, так как кость не является частью собаки:
- cogo guok
- кость собака
- 'кости собаки' (которую она ест)
Пример неотчуждаемой принадлежности, так как кость — это часть коровы:
Напишите отзыв о статье "Неотчуждаемая принадлежность"
Примечания
- ↑ Bernd Heine Possession: Cognitive Sources, Forces, and Grammaticalization. 1997:182
- ↑ wals.info/feature/description/59 Possessive Classification
- ↑ wals.info/feature/59?v1=cfff&v2=cff0&v3=cf60&v4=cd00&tg_format=map&lat=5.5&lng=152.58&z=2&t=m Map
- ↑ A. N. Tucker A Grammar of Kenya Luo (Dholuo) 1984:198
|
Это заготовка статьи по лингвистике. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Неотчуждаемая принадлежность
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.
Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
