Непила, Ханзо
Поделись знанием:
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
| Ханзо Непила | |
| Hanzo Njepila | |
 Стилизованная скульптура, изображающая Ханзо Непилу. Находится около его дома в деревне Ровно | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
Ха́нзо Не́пила (н.-луж. Hanzo Njepila, 1 августа 1766 года, Ровно, Лужица, Саксония — 20 июня 1856 года, Ровно, Саксония) — серболужицкий народный писатель. Первый светский серболужицкий писатель. В своих сочинениях употреблял слепянский (восточнопограничный) диалект нижнелужицкого языка.
Содержание
Биография
Родился 1 августа 1766 года в бедной крестьянской семье пастуха Слабке в серболужицкой деревне Ровно. Занимался сельским хозяйством. Будучи крестьянином, писал для себя заметки, которые постепенно оформились в 30 рукописей, в основном автобиографического и религиозного характера. Большинство рукописей были захоронены родственниками в его могиле во время похорон. Сохранились только пять рукописей, которые оставил себе приходской священник Матей Хандрик, опубликовавший позднее отрывки из этих сочинений в журнале «Časopis Maćicy Serbskeje». В 2004 году сочинения Ханзо Непилы были опубликованы в № 35 научного издания «Spisy Serbskeho institute» Серболужицкого института.
Память
- В деревне Ровно был восстановлен родной дом Ханзо Непилы. В настоящее время в этом доме находится музей экспозиция, посвящённая писателю.
Напишите отзыв о статье "Непила, Ханзо"
Литература
- Гугнин А. А., Введение в историю серболужицкой словесности и литературы от истоков до наших дней, Российская академия наук, Институт славяноведения и балканистики, научный центр славяно-германских отношений, М., 1997, стр. 69, 151, 163, 197 ISBN 5-7576-0063-2
- Peter Milan Jahn: Vom Roboter zum Schulpropheten. Hanso Nepila (1766—1856). Mikrohistorische Studien zu Leben und Werk eines wendischen Fronarbeiters und Schriftstellers aus Rohne in der Standesherrschaft Muskau. Mit einer Übersetzung der Handschriften(Schriften des Sorbischen Instituts/Spisy Serbskeho instituta 52), Bautzen: Domowina-Verlag 2010. ISBN 978-3-7420-2175-5.
- Hélène B. Brijnen: Die Sprache des Hanso Nepila. Der niedersorbische Dialekt von Schleife in einer Handschrift aus der 1. Hälfte des 19. Jahrhunderts. (Spisy Serbskeho instituta 35), Budyšin: LND, 2004. ISBN 3-7420-1941-4.
- Hanzo Njepila/Hanso Nepila: Šycko som how napisał, Ludowe nakładnistwo Domowina Budyšin, 2006. ISBN 978-3-7420-2043-7.
- Hinc Rychtaŕ, Slěpjańska cytanka. Teksty z dweju stolěćowy w Slěpjańskem serbskem dialekće a w němskej rěcy. Ludowe nakładnistwo Domowina Budyšin, 1995.
- Jan Peters: Mit Pflug und Gänsekiel. Selbstzeugnisse schreibender Bauern. Böhlau Verlag, Köln 2003. ISBN 3-412-15102-5.
Ссылки
- [www.serbski-institut.de/cms/de/52/Biografien-zur-sorbischen-Volkskunde/?dbreqtype=list&dbsort=&dbsel_list=Person&dbperson_nr=63 Биография на сайте Серболужицкого института] (нем.)
- [www.njepila-hof-rohne.de/ Дом Ханзо Непилы в деревне Ровно] (нем.)
- [portal.dnb.de/opac.htm?method=simpleSearch&query=129353825 Библиография] (нем.)
Отрывок, характеризующий Непила, Ханзо
На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
