Неплюев, Адриан Иванович

Адриан Иванович Неплюев
Резидент Российской империи в Константинополе
1746 — 18 ноября 1750
Предшественник:	Вешняков, Алексей Андреевич
Преемник:	Обресков, Алексей Михайлович
Рождение:	19 августа 1712(1712-08-19) Поддубье (Новгородский уезд)
Смерть:	18 ноября 1750(1750-11-18) (38 лет) Константинополь
Отец:	Неплюев, Иван Иванович
Мать:	Федосья Фёдоровна Татищева
Деятельность:	дипломат

Адриан Иванович Неплюев (19 августа 1712 — 18 ноября 1750) — русский дипломат и статский советник из рода Неплюевых.

Биография

Родился 19 августа 1712 года в селе Поддубье Новгородского уезда, в семье Ивана Ивановича Неплюева и Федосьи Фёдоровны Татищевой. В 1721 году его отец, отправленный Петром I в Константинополь резидентом, взял Адриана с собой. Однако 31 августа 1722 года , в связи с обострением отношений с Турцией, Иван Иванович отправил сына, через Мальту и Францию, в Амстердам. Кроме того, он обратился к императору с просьбой предоставить Адриану содержание и образование. В 1724 году эта просьба была удовлетворена, и мальчик стал получать жалование в виде 300 рублей в год.

Известно, что в 1740 году он был секретарём в Коллегии иностранных дел, после чего его назначили секретарём посольства в Османскую империю при А. И. Румянцеве. В 1742 году в Бендерах, возвращаясь вместе с Румянцевым в Россию, передал от последнего приветствие местному паше, за что получил от него в подарок горностаевую шубу. В 1743 году присутствовал на русско-шведских мирных переговорах. В 1744 году объявил французскому послу Шетарди приказ императрицы Елизаветы Петровны о его немедленном выезде из Санкт-Петербурга.

В июле 1745 года, после смерти резидента А. А. Вешнякова, Неплюев занял его должность, как человек знакомый с положением дел в Турции и известный в Константинополе. Когда в 1746 году он прибыл в Константинополь, турецкие министры в первую очередь поинтересовались, какие подарки он им привёз, однако дипломат ответил, что резиденты подарков не привозят, и быстро приступил к переговорам по освобождению русских пленных от буджакских и крымских татар. Кроме того, новый резидент просил Турцию оказать давление на крымского хана, чтобы тот выслал из Крыма скрывавшихся там казаков, ногайцев и калмыков.

В октябре 1746 года Неплюев доложил своему правительству о заключении белого мира между Турцией и Персией. И хотя турки тогда страдали от нехватки денег, имели место слухи об их приготовлениях к атаке на Запорожье. В связи с этим дипломат рекомендовал направить туда русские войска.

Скончался в Константинополе и был похоронен в Буюкдере. О его болезни и смерти в Санкт-Петербург сообщил находившийся при миссии иеромонах Иосиф, обвинявший его в атеизме и возмущавшийся хорошим отношениям Неплюева с английским послом, которого священник также считал атеистом.

Литература

• [dlib.rsl.ru/viewer/01002921630#?page=229 Неплюев, Адриан Иванович] // Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.

Ссылки

• [www.rusdiplomats.narod.ru/nepluev-ai.html Адриан Иванович Неплюев]. Дипломаты Российской империи.
• [biographical-encyclopedia.info/%D0%91%D0%B8%D0%BE%D0%B3%D1%80%D0%B0%D1%84%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D1%8D%D0%BD%D1%86%D0%B8%D0%BA%D0%BB%D0%BE%D0%BF%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D1%8F/56205/%D0%9D%D0%B5%D0%BF%D0%BB%D1%8E%D0%B5%D0%B2_%D0%90%D0%B4%D1%80%D0%B8%D0%B0%D0%BD_%D0%98%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87 Неплюев, Адриан Иванович]. Большая биографическая энциклопедия (2009).

Отрывок, характеризующий Неплюев, Адриан Иванович

– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.