Неплюев, Николай Иванович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Николай Иванович Неплюев

<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">герб Неплюевых</td></tr>

Сенатор Российской империи
1777 — 1784
Вице-президент Коммерц-коллегии
с 1763
 
Рождение: 19 (30) мая 1731(1731-05-30)
Константинополь, Османская империя
Смерть: 24 мая (4 июня) 1784(1784-06-04) (53 года)
Санкт-Петербург, Российская империя
Род: Неплюевы
 
Военная служба
Принадлежность: Российская империя Российская империя
Род войск: армия
Звание: подполковник
 
Награды:

Николай Иванович Неплюев (19 [30] мая 1731, Константинополь — 24 мая [4 июня1784, Санкт-Петербург) — вице-президент Коммерц-коллегии (с 1763); сенатор (с 1777).



Биография

Из дворянского рода Неплюевых. Родился в Константинополе, — во время резидентуры отца, И. И. Неплюева; мать — Федосья Фёдоровна, урождённая Татищева.

В 1752 году, будучи в звании капитана, именным указом направлен в Оренбург помогать отцу в делах по управлению краем. В 1756 году, по усмирении башкир, был послан отцом в Петербург «с подробным всего того описанием и для объяснения на словах». Императрица Елизавета Петровна пожаловала его в майоры, а в 1757 году произвела в подполковники.

В 1757 году переехал из Оренбурга в Петербург вместе с отцом, уволенным в отставку. С 1763 года был вице-президентом Коммерц-коллегии, в 1777 году назначен сенатором.

Умер в Санкт-Петербурге в доме на набережной реки Фонтанки, 6 (напротив Летнего сада), в котором с 1835 года разместилось училище Правоведения.

Интересовался историей России и с этой целью собирал исторические материалы: так, например, по принадлежавшему ему списку В. Г. Рубан издал труд А. И. Богданова «Историческое, географическое и топографическое описание С.-Петербурга, от начала заведения его, с 1703 по 1751 г.».

Семья

1-я жена (с 30 мая 1751) — княжна Татьяна Фёдоровна Мещерская (1730 — 20.7.1755, Оренбург), младшая дочь генерал-майора князя Фёдора Васильевича Мещерского и его супруги Марфы Петровны; похоронена в Поддубье, в фамильном склепе.

Их дети:

  • Иван (26.3.1750— 6.7.1823) — тайный советник, начальник Минского наместничества (1794—1796), член Государственного совета.
  • Николай — умер четырёхлетним
  • Сампсон — умер в младенчестве

2-я жена (с 28 января 1760) — Агриппина Александровна Нарышкина (12.5.1731 — ?, Санкт-Петербург), внучатая сестра Елизаветы Петровны, дочь Александра Львовича Нарышкина (1694—1746) и графини Елены Александровны Апраксиной (1708—1767); имела орден Св. Екатерины и была Статс-дамой Высочайшего Двора.

Их дети:

  • Дмитрий (16.12.1763 — 28.10.1806) — генерал-майор, тайный советник.
  • Елена — умерла в младенчестве
  • Феодосия — умерла в младенчестве
  • Александра — умерла в младенчестве

Напишите отзыв о статье "Неплюев, Николай Иванович"

Литература

  • [dlib.rsl.ru/viewer/01002921630#?page=238 Неплюев, Николай Иванович] // Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.
  • Корсакова В. [dlib.rsl.ru/viewer/01002921630#?page=238 Неплюев, Николай Иванович] // Русский биографический словарь / Под наблюдением А. А. Половцова. — СПб.: тип. Гл. упр. уделов, 1914. — Т. 11: Нааке-Накенский — Николай Николаевич Старший. — С. 236.

Отрывок, характеризующий Неплюев, Николай Иванович

– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!