Нератов, Анатолий Анатольевич

Нератов Анатолий Анатольевич
Дата рождения:	2 октября 1863(1863-10-02)
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	10 апреля 1938(1938-04-10) (74 года)
Место смерти:	Вильжюиф, Франция

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Анатолий Анатольевич Нератов (1863—1938) — русский дипломат, член Государственного совета, гофмейстер.

Биография

Сын сенатора, действительного тайного советника Анатолия Ивановича Нератова.

Окончил Александровский лицей (1883). В 1886 году поступил в Азиатский департамент Министерства иностранных дел и прошёл последовательно ступени от делопроизводителя до чиновника особых поручений при министре и старшего вице-директора того же департамента (с 1904); действительный статский советник (28 марта 1904 года); в 1909 году пожалован в звание камергера.

За все годы службы не занимал ни одного заграничного поста. С 1910 и до 1916 — товарищ министра иностранных дел С. Д. Сазонова. 6 декабря 1911 года пожалован в гофмейстеры. Став товарищем министра, во время долгой болезни тогдашнего министра С. Д. Сазонова управлял министерством. Будучи, по свидетельству Ю. Я. Соловьева, «типичным бюрократом» и «не имея собственных взглядов на русскую внешнюю политику», во всем соглашался с мнением А. П. Извольского (русский посол в Париже). Нератов был известен тем, что за все время службы в МИД он ни разу не был за границей.

В ноябре-декабре 1916 года — временно исполняющий обязанности Министра иностранных дел. С 1916 года член Государственного совета.

C 1916 и до Февральской революции 1917 — товарищ министра иностранных дел Н. Н. Покровского

С 27 февраля 1917 по 2 марта 1917 — управляющий Министерством иностранных дел.

3 ноября 1917 Петроградский военно-революционный комитет (ВРК), получив сведения об отсутствии Нератова на его квартире, заключил, что он «скрылся, не сдав дела», и постановил, что Нератов «подлежит аресту и преданию революционному суду». На следующий день это постановление было опубликовано в газетах «для устрашения саботажников». Однако, во-первых, как следовало из напечатанного в те же дни заявления А. М. Петряева, «никто из чиновников министерства скрываться не думал и не отказывается от передачи дел», а во-вторых, по сообщениям газет, «никаких репрессионных мер до сих пор не было предпринято». Кроме того, известно, что 4 ноября Нератов присутствовал на общем собрании служащих министерства, созванном по требованию большевиков. В ноябре Нератов участвовал в заседаниях т. н. «малого» Временного правительства на квартире А. А. Демьянова, где выступал в качестве министра иностранных дел вместо арестованного М. И. Терещенко. Там (а затем и в печати) ему пришлось давать объяснения в связи с публикацией большевиками ряда секретных дипломатических документов. Вскоре после этого уехал на Юг, где при Деникине принимал участие в Особом совещании при главкоме ВСЮР.

После окончания Гражданской войны — в эмиграции. В апреле 1920 приказом генерала П. Н. Врангеля назначен главой российской дипломатической миссии в Константинополе.

Скончался в русском госпитале города Вильжюиф (Франция) 10 апреля 1938 года.

Был женат на Варваре Владимировне Молоствовой (16 мая 1872 — 26 сентября 1936).

Награды

Нератов был кавалером многих русских и иностранных орденов, в их числе:

• Орден Святого Станислава 2-й степени (1895 год)
• Орден Святой Анны 2-й степени (1898 год)
• Орден Святого Владимира 4-й степени (1901 год)
• Орден Святого Владимира 3-й степени (1908 год)
• Орден Святого Станислава 1-й степени (1910 год)
• Орден Святой Анны 1-й степени (1913 год)

Библиография

• Минувшее. Сб. - Paris, Atheneum, 1986.

Ссылки

• [www.rgali.ru/showObject.do?object=10786761 РГАЛИ - Стенограмма допроса Нератова Анатолия Анатольевича Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства]

Источники

• Список гражданским чинам четвёртого класса. Исправлен по 1 марта 1907 года. — СПб., 1907. — С. 1744—1746.
• Список гражданским чинам первых трёх классов. Исправлен по 1 сентября 1914. — Пг., 1914. — С. 545—547.

Отрывок, характеризующий Нератов, Анатолий Анатольевич

– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
– Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.
Хозяйка немка высунулась из двери на громкий голос Ростова.
– Что, хорошенькая? – сказал он, подмигнув.
– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.
Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.
– Как видишь, – сказал он.
– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.