Несколько дней из жизни И. И. Обломова

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Несколько дней из жизни И. И. Обломова
Жанр

драма

Режиссёр

Никита Михалков

Автор
сценария

Александр Адабашьян
Никита Михалков

В главных
ролях

Олег Табаков
Юрий Богатырёв
Елена Соловей

Оператор

Павел Лебешев

Композитор

Эдуард Артемьев

Кинокомпания

Киностудия «Мосфильм».
Первое творческое объединение

Длительность

134 мин.

Страна

СССР СССР

Год

1978

IMDb

ID 0079619

К:Фильмы 1978 года

«Не́сколько дней из жи́зни И. И. Обло́мова» — кинофильм Никиты Михалкова по мотивам романа И. А. Гончарова «Обломов».





Сюжет

Главный герой — Илья Ильич Обломов — владелец небольшого имения, проводит время в праздности, преимущественно предаваясь сну и безделью. Изменить стиль его жизни периодически пытается Андрей Иванович Штольц, друг детства, активный и жизнерадостный человек. Он один в состоянии заставить Обломова выйти из дома, отказаться от вредных привычек, «начать жить». В один из своих визитов Штольц представляет Обломова своим знакомым — семейству Ильинских. Между Обломовым и Ольгой Ильинской возникает чувство. Ольга, как может, пытается изменить Обломова, укрепить его характер, ждёт от него проявлений твёрдости духа. В то же время сам Обломов, обладая противоречивым характером, пытается разобраться в своих чувствах. Его «метания» из крайности в крайность, лень, глубоко пустившая корни в его характер, — всё это в итоге приводит к расставанию с Ольгой.

В ролях

О фильме

В фильме использована музыка Беллини, Сергея Рахманинова. Фильм снимался в деревне Сенькино Серпуховского района Московской области. Премия Национального совета кинокритиков США 1981 года за лучший фильм на иностранном языке.

Напишите отзыв о статье "Несколько дней из жизни И. И. Обломова"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Несколько дней из жизни И. И. Обломова

– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.