Нестор (мифология)
Не́стор (др.-греч. Νέστωρ) — в древнегреческой мифологии[1] — царь Пилоса, сын Нелея и Хлориды.
Спасся, когда Геракл разрушил Пилос, так как находился на воспитании у герениев[2]. Согласно версии Гераклидов, Геракл, взяв Пилос, отдал страну во временное пользование Нестору[3]. По другому рассказу, Геракл пощадил его, ибо тот советовал Нелею очистить Геракла от скверны[4]. Те годы, которые Аполлон отнял у братьев Хлориды — Ниобидов, он вернул Нестору, который прожил три человеческих века[5].
В юности после гибели братьев участвовал в войне с эпейцами, убил Мулия и еще 100 человек[6]. После гибели Идаса и Линкея власть над всеми мессенцами перешла к Нестору[7]. Жена Анаксибия, дети Писидика, Поликаста, Персей, Стратих, Арет, Эхефрон, Писистрат, Антилох, Фрасимед[8] (согласно Гесиоду, Стратий вместо Стратиха, и не назван Писистрат[9]).
Участник Калидонской охоты[10], битвы с кентаврами (согласно Овидию). Аргонавт[11]. Участвовал в играх в Трое над кенотафом Париса, в состязаниях в беге[12].
Один из важнейших участников Троянской войны. Привел под Трою 90 кораблей[13] (либо 40[14]). Согласно «Илиаде» и «Одиссее», несмотря на глубокую старость, Нестор отличался храбростью и неутомимостью и пользовался всеобщей любовью и уважением, превосходя всех опытностью и рассудительностью. Многие исследователи отмечают, что фигура многоречивого Нестора изображена Гомером не без некоторой доли иронии.
Возвращение из-под Трои было счастливым[15]. Воздвиг святилище Афины Недусии на Кеосе[16]. В «Одиссее» рассказано, как его посещает Телемах.
Последующая традиция
Его дом и могильный памятник, а также стойло для его коров показывали в Пилосе[17]. Пилосцы, прибывшие вместе с Нестором, основали Метапонт[18]. Действующее лицо в трагедии Софокла «Собрание ахейцев» (фр.143-144а Радт), где упоминается его лысина.
В нарицательном смысле Нестор (в языке XIX века) — опытный вождь, старейшина, общепризнанный руководитель (в том числе на поле брани). «Хвала, наш Нестор-Беннингсон!» (Жуковский), «Тот Нестор негодяев знатных» (Грибоедов).
Напишите отзыв о статье "Нестор (мифология)"
Примечания
- ↑ Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.2. С.213, Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.2. С.450
- ↑ Гесиод. Перечень женщин, фр.33b, 35 М.-У.
- ↑ Павсаний. Описание Эллады II 18, 7
- ↑ Элиан. Пёстрые рассказы IV 5
- ↑ Гигин. Мифы 10
- ↑ Гомер. Илиада XI 694—761
- ↑ Павсаний. Описание Эллады IV 3, 1
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека I 9, 9
- ↑ Гесиод. Перечень женщин, фр.35 М.-У.
- ↑ Овидий. Метаморфозы VIII 313
- ↑ Валерий Флакк. Аргонавтика I 380
- ↑ Гигин. Мифы 273
- ↑ Гомер. Илиада II 602; Гигин. Мифы 97
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека Э III 12
- ↑ Гомер. Одиссея III 157—183; Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека Э VI 1
- ↑ Страбон. География X 5, 6 (стр.487)
- ↑ Павсаний. Описание Эллады IV 36, 2
- ↑ Страбон. География VI 1, 15 (стр.264)
| ||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Нестор (мифология)
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.
Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
