Нестьев, Израиль Владимирович

Израиль Владимирович Нестьев (4 (17) апреля 1911, Керчь — 19 апреля 1993, Москва) — советский российский музыковед.

Начал трудовой путь в 1926 г. литературным сотрудником газеты «Красная Керчь». В 1928—1932 гг. учился в Тифлисской консерватории по классу фортепиано, одновременно работая в местной молодёжной печати и на Тифлисском радио. Затем окончил историко-теоретический факультет Московской консерватории (1937) и аспирантуру там же (1940, научный руководитель В. Э. Ферман). Одновременно в 1937—1938 заведовал отделом в газете «Музыка», в 1939—1941 ответственный секретарь журнала «Советская музыка». В 1941—1945 гг. служил в советской армии. В 1943—1944 гг. был корреспондентом газеты 13-й армии «Сын Родины». Был ранен, награждён Орденом Красной Звезды.

Еще не демобилизовавшись, в 1945 г. защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата искусствоведения «Творческий путь С. Прокофьева». Завершённая в 1941 г. монография, которая легла в основу диссертации, в 1946 г. была опубликована в переводах на английский и французский язык, однако русское издание состоялось только в 1957 году. До начала 1949 г. работал в Управлении музыкального вещания Всесоюзного радио, был уволен в рамках кампании против «безродных космополитов», работал в Институте военных дирижёров при Московской консерватории. Затем в 1954—1959 гг. вновь в журнале «Советская музыка» (заместитель главного редактора), с 1960 г. старший научный сотрудник Института истории искусств, на протяжении многих лет возглавлял сектор музыки народов СССР. С 1956 г. преподавал в Московской консерватории новейшую зарубежную музыку, с 1974 г. профессор. Доктор искусствоведения (1970, диссертация «Бела Барток. Жизнь и творчество»).

Нестьеву принадлежит ряд работ о Сергее Прокофьеве, в том числе фундаментальная «Жизнь Сергея Прокофьева» (1973), книги «Советская массовая песня» (1946), «„Мазепа“ П. Чайковского» (1949, 2-е издание 1959), «Ганс Эйслер и его песенное творчество» (1962), «Джакомо Пуччини» (1963, 2-е издание 1965), «На рубеже двух столетий. Очерки о зарубежной музыке конца XIX — начала XX века» (1967), «Бела Барток, 1881—1945: Жизнь и творчество» (1969), «Звёзды русской эстрады» (1970, 2-е издание 1974) и др. Посмертно издана книга «Дягилев и музыкальный театр XX века» (1994). Под редакцией Нестьева выходили тома «Истории музыки народов СССР» и многотомного издания «Музыка XX века», ему принадлежит ряд статей в Музыкальной энциклопедии.

Дочь — Марина Израилевна Нестьева (род. 1938), музыкальный критик, автор книг о композиторе Аркадии Островском (1970), певце Владимире Атлантове (1987), композиторе Сергее Прокофьеве (2003), автор и составитель сборника статей и бесед с композитором Валентином Сильвестровым (2004).

Сын — Владимир Израилевич Нестьев (род. 1946) — востоковед, журналист, переводчик с английского языка (в том числе «Автобиографии» Рудольфа Нуриева).

Библиография

• Советская массовая песня. - М.: Музгиз, 1946.
• "Мазепа" Чайковского. - М.: Музгиз, 1949 (2-е изд. - 1959).
• Русская советская песня. - М.: Музгиз, 1951.
• Прокофьев - М.: Музгиз, 1957.
• "Её падчерица" Леоша Яначека. - М.: Музгиз, 1960.
• Народная песня как основа музыкального искусства. - М.: Сов. композитор, 1961.
• Ганс Эйслер и его песенное творчество. - М.: Наука, 1962.
• Как понимать музыку. - М.: Сов. композитор, 1962 (2-е изд. - 1965).
• Джакомо Пуччини. - М.: Музгиз, 1963 (2-е изд. - 1965).
• И песня и симфония. - М.: Молодая гвардия, 1964.
• На рубеже двух столетий. - М.: Музыка, 1967.
• "Александр Невский" С. Прокофьева. - М.: Музыка, 1968.
• Бела Барток. Жизнь и творчество. - М.: Музыка, 1969.
• Звезды русской эстрады. - М.: Сов. композитор, 1970 (2-е изд. - 1973).
• Жизнь Сергея Прокофьева. - М.: Сов. композитор, 1973.
• Эйслер, его время, его песни. - М.: Музыка, 1981.

Отрывок, характеризующий Нестьев, Израиль Владимирович

Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)