Неукротимая восьмёрка
Поделись знанием:
К:Фильмы 1971 года
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
| Неукротимая восьмёрка | |
| кит. трад. 天龍八將 пиньинь: Tiān Lóng Bā Jiāng англ. The Invincible Eight | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Лидия Сам[zh] |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
94 мин. |
| Сборы | |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Неукротимая восьмёрка» (кит. 天龍八將, англ. The Invincible Eight) — гонконгский фильм режиссёра Ло Вэя, вышедший в 1971 году.
Содержание
Сюжет
Каждый день, когда генерал Сяо и его люди проезжают по Имперскому городу, жители должны держаться в стороне от пути генерала. Однажды, когда Лэй планирует убить Сяо но его избивают, другие три бойца — Хэ, Цзяо и Фэн — смело выручают его. Благодаря помощи повара Чжу, Хэ сбегает, в то время как трёх других схватили.
Позже он знакомится с девушкой по имени Гуй. Вместе с ещё двумя, Хай и Цзян, эти восемь молодых людей являются детьми покойных генералов-патриотов, которые недавно были убиты. Куэй подозревает, что Хай и Цзян находятся под властью генерала, и приходит в его резиденцию. Она встречает этих двух человек, но сама попадает в плен. Когда Вань, слуга Сяо, зовёт своего хозяина, чтобы убить Хай и Цзян, Цзян подслушивает их разговор и пытается спасти своих друзей. Наконец, все восемь человек пытаются противостоять Сяо и его людям.
В ролях
| Актёр | Роль |
|---|---|
| Лидия Сам[zh] | Цзяо |
| Пол Чён | фехтовальщик Хэ |
| Тан Цзин[zh] | Фэн Ифэй |
| Джеймс Тянь | Лэй |
| Хань Инцзе[zh] | Сяо Чэнцзюнь |
| Патрик Че[zh] | Хай Тао |
| Бай Ин | Вань |
| Ли Куань | повар Чжу |
| Анджела Мао | Гуй |
| Нора Мяо[zh] | Цзян |
| Брюс Лён[zh] | приспешник |
| Саммо Хун | приспешник |
Съёмочная группа
- Кинокомпания: Golden Harvest
- Продюсер: Рэймонд Чоу
- Режиссёр: Ло Вэй
- Сценарий: Дэвид Ло
- Ассистент режиссёра: Тедди Ип, Чик Иучхён
- Постановка боевых сцен: Хань Инцзе[zh], Саммо Хун
- Художник: Цянь Синь
- Оператор: Лам Куокчхён
- Композитор: Ван Фулин[zh]
- Гримёр: Чань Куокхун
- Дизайнер по костюмам: Чю Синхэй
- Монтаж: Сун Мин
Напишите отзыв о статье "Неукротимая восьмёрка"
Примечания
- ↑ [www.cinemasie.com/en/fiche/oeuvre/invincibleeight/ The Invincible Eight] на сайте cinemasie.com
Ссылки
- «Неукротимая восьмёрка» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [hkmdb.com/db/movies/view.mhtml?id=5197&display_set=eng «Неукротимая восьмёрка»] (англ.) на сайте hkmdb.com
- [ipac.hkfa.lcsd.gov.hk/ipac/cclib/search/showBib.jsp?f=e&id=65537875724805 «Неукротимая восьмёрка»] (кит.) в базе Гонконгского Киноархива
- [hkcinema.ru/filmarticle/1439 Рецензия на фильм] на HKcinema.ru.
Отрывок, характеризующий Неукротимая восьмёрка
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
