Нефть!

Нефть!
Oil!
Жанр:	роман
Автор:	Эптон Синклер
Язык оригинала:	английский
Дата первой публикации:	1927

«Нефть!» (англ. Oil!) — роман Эптона Синклера, вышедший в 1927 году. От третьего лица рассказывается история Джеймса Арнольда Росса-младшего (Бенни), сына крупного нефтепромышленника Джеймса Арнольда Росса.

Персонажи

• Джеймс Арнольд Росс — бывший погонщик мулов, который самостоятельно заработал своё состояние.
• Джеймс Арнольд «Бенни» Росс-младший — главный герой и сын нефтяного магната.
• Поль Уоткинс — сын фермера, который убегает из дома и начинает отстаивать права рабочих. После участия в сибирской операции, которая проходила в рамках Первой мировой войны возвращается домой с симпатией к большевикам и впоследствии становится коммунистом.
• Вернон Роскэ — компаньон отца Бенни, жадный бизнесмен, который противодействует рабочим союзам, отправляя их членов за решётку.
• Альберта «Берти» Росс — старшая сестра Бенни, светская знаменитость.
• Тётя Эмма — Тётя Бенни, вдова брата Джеймса Арнольда Росса, которая проживает в семье Бенни.
• Руфь Уоткинс — младшая сестра Поля, ровесница Поля.
• Эли Уоткинс — брат Поля, который становится проповедником.

Экранизация

По роману Эптона в 2007 году режиссёром Полом Томасом Андерсоном был снят фильм «И будет кровь» (англ. There Will Be Blood; в российском прокате озаглавлен так же, как роман) с Дэниелом Дэй-Льюисом в главной роли. Сюжет кино достаточно сильно отличается от книги. В нём главным действующим лицом является нефтяной магнат Дэниэл Плейнвью, а его сын уходит на второй план. Фильм был номинирован Американской Академией кинематографических искусств и наук на премию в восьми категориях: лучшая картина, лучшая мужская роль (Дэниел Дэй-Льюис), лучшая режиссура, операторская работа, работа художника, монтаж, монтаж звука, лучший сценарий, основанный на раннее опубликованном материале. Однако «Оскар» получил только в номинациях лучшая мужская роль и лучшая операторская работа.

Отрывок, характеризующий Нефть!

– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.