Нечаев, Александр Николаевич

Александр Николаевич Нечаев
Дата рождения	12 декабря 1902(1902-12-12)
Место рождения	Орёл
Дата смерти	5 июля 1987(1987-07-05) (84 года)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Пехота
Годы службы	1921 — 1960 годы
Звание
Командовал	164-й стрелковый полк 149-я стрелковая дивизия 113-я стрелковая дивизия Орджоникидзеградское военно-пехотное училище Дзержинское пехотное училище Орджоникидзевское военное автомобильно-мотоциклетное училище 283-я стрелковая дивизия 28-й стрелковый корпус 106-й стрелковый корпус 6-й стрелковый корпус 13-я армия
Сражения/войны	Советско-финская война Великая Отечественная война
Награды и премии	Иностранные награды:

Александр Николаевич Нечаев (12 декабря 1902 года, Орёл — 5 июля 1987 года, Москва) — советский военный деятель, Генерал-лейтенант (1943 год).

Начальная биография

Александр Николаевич Нечаев родился 12 декабря 1902 года в Орле.

Военная служба

Довоенное время

В августе 1921 года был призван в ряды РККА, после чего был направлен на учёбу на 2-е Московские пехотные курсы, после окончания которых в сентябре 1922 года был назначен на должность помощника командира взвода 2-й отдельной Московской роты войск ГПУ, а в апреле 1923 года — на должность командира взвода в составе 6-го полка (30-я дивизия войск ГПУ).

В сентябре 1923 года был направлен на учёбу в 8-ю Петроградскую пехотную школу комсостава, а затем был переведён в Киевскую пехотную школу, после окончания которой с октября 1924 года служил в составе 6-й стрелковой дивизии (Московский военный округ) на должностях командира взвода, командира хозяйственной роты 17-го стрелкового полка и командира батальонов в 16-м и 17-м стрелковых полках. В 1925 году вступил в ряды ВКП(б).

В январе 1932 года Нечаев был направлен на учёбу на курсы огневой подготовки при Стрелково-тактическом институте «Выстрел», по окончании в мае того же года был назначен на должность помощника командира 17-го стрелкового полка (6-я стрелковая дивизия), в марте 1933 года — на должность начальника штаба 144-го стрелкового полка (48-я стрелковая дивизия), в июле — на должность руководителя Учебного центра 10-го стрелкового корпуса, в январе 1935 года — на должность начальника 5-й части штаба 84-й стрелковой дивизии, а в мае 1938 года — на должность командира 164-го стрелкового полка (55-я стрелковая дивизия).

В августе 1939 года полковник Александр Николаевич Нечаев был назначен на должность командира сначала 149-й, а затем — на должность командира 113-й стрелковой дивизии, находясь на которой, принимал участие в боевых действиях в ходе советско-финской войны. С апреля 1940 года исполнял должность начальника сначала Орджоникидзеградского, а с июля — Дзержинского пехотных училищ. В апреле 1941 года был назначен на должность начальника Орджоникидзевского военного автомобильно-мотоциклетного училища.

Великая Отечественная война

В июле 1941 года Нечаев был назначен на должность командира 283-й стрелковой дивизии (Орловский военный округ), которая в конце сентября того же года была передана в состав оперативной группы под командованием генерала А. Н. Ермакова (Брянский фронт) для принятия в участии в ходе наступательной операции по освобождению Глухова, но 30 сентября противник нанес контрудар по войскам Брянского фронта, после чего перешёл в наступление на орловском направлении. Войска фронта, среди которых оказалась и дивизия под командованием Нечаева, попали в окружение, откуда с тяжёлыми боевыми действиями выходили на тульском направлении. После выхода из окружения дивизия была включена в состав 3-й армии и принимала участие в ходе Тульской оборонительной операции, а затем в Елецкой наступательной операции и освобождении города Ефремов.

В марте 1943 года был назначен на должность командира 28-го стрелкового корпуса, который вскоре принимал участие в ходе Курской битвы, Черниговско-Припятской, Киевской и Житомирско-Бердичевской наступательных операций, а также при освобождении городов Чернигов, Овруч, Коростень, Новоград-Волынский и других, за что генерал-лейтенант Нечаев был награждён орденом Красного Знамени.

В январе 1944 года был назначен на должность заместителя командующего 13-й армией, принимавшей участие в ходе Ровно-Луцкой наступательной операции, а в апреле — на должность командира 106-го стрелкового корпуса, который во время Львовско-Сандомирской наступательной операции принимал участие в ходе освобождения Львова.

В июле 1944 года генерал-лейтенант Александр Николаевич Нечаев был тяжело ранен, после чего был отправлен в госпиталь.

Послевоенная карьера

После войны генерал-лейтенант Нечаев продолжил лечение, и после своего выздоровления в октябре 1945 года был направлен на учёбу на высшие академические курсы при Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова, после окончания которых в апреле 1947 года был назначен на должность командира 6-го стрелкового корпуса (Северокавказский военный округ), в июне 1948 года — на должность помощника командующего войсками Северокавказского военного округа, а в августе 1949 года — на должность помощника командующего войсками Донского военного округа.

В декабре 1949 года генерал-лейтенант Нечаев был назначен на должность командующего 13-й армией (Прикарпатский военный округ), в апреле 1953 года — на должность помощника командующего 7-й механизированной армией по пехоте, в октябре 1954 года — на должность 1-го заместителя командующего этой армией, в феврале 1955 года — на должность главного военного советника при казарменной народной полиции ГДР, в феврале 1956 года — на должность главного военного советника министра национальной обороны ГДР, а в марте 1959 года — на должность старшего представителя главнокомандующего объединенными вооруженными силами государств-участников Варшавского Договора в национальной народной армии ГДР.

С января 1960 года генерал-лейтенант Александр Николаевич Нечаев находился в распоряжении главнокомандующего Сухопутными войсками и в сентябре того же года был уволен в отставку. Умер 5 июля 1987 года в Москве.

Награды

• Два ордена Ленина;
• Четыре ордена Красного Знамени;
• Орден Суворова 2 степени;
• Орден Кутузова 2 степени;
• Орден Отечественной войны 1 степени;
• Медали СССР.

Иностранные награды

• Командор Ордена Британской Империи Великобритания (1944)

Литература

Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 1. — С. 393—394. — ISBN 5-901679-08-3.

Отрывок, характеризующий Нечаев, Александр Николаевич

– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]