Нечаев, Василий Михайлович

Василий Михайлович Нечаев
Василий Михайлович Нечаев
Дата рождения:	31 декабря 1860(1860-12-31)
Место рождения:	Российская империя
Дата смерти:	1935(1935)
Место смерти:	Москва
Страна:	Российская империя → СССР
Научная сфера:	гражданское право
Альма-матер:	МГУ
Научный руководитель:	С. А. Муромцев

Васи́лий Миха́йлович Неча́ев (31 декабря 1860 года — 1935) — российский юрист и переводчик.

Биография

По окончании курса в Московском университете, был оставлен при нём для приготовления к профессорскому званию и занимался под руководством С. А. Муромцева, М. М. Ковалевского и П. Г. Виноградова.

После сдачи магистерского экзамена, в 1885 году В. М. Нечаев был командирован за границу Российской империи, где занимался под руководством профессоров Генриха Бруннера, Генриха Дернбурга, Виндшейда, Зома, Лабанда, Фюстель де Куланжа и Эсмена.

В 1888 году Нечаев В. М. назначен исправляющим должность доцента по кафедре римского права в Демидовский юридический лицей.

В 1889 году Василий Михайлович Нечаев переведен приват-доцентом в Новороссийский университет по кафедре гражданского права и судопроизводства.

В 1893 году назначен исправляющим должность экстраординарного профессора по той же кафедре в Юрьевский университет (ныне Тартуский университет). Занимал эту должность по 1902 год. Позже работал юрисконсультом в Министерстве юстиции, также был присяжным поверенным. В 1902 – 1917 гг. приват-доцент, затем - профессор кафедры гражданского права Санкт-Петербургского университета.

В. М. Нечаевым были написаны ряд рецензий и критико-биографических заметок в журналах «Юридический вестник», «Русская мысль» и «Журнале Министерства Юстиции», ряд статей по римскому и гражданскому праву в «ЭСБЕ» и перевод книги Готтхольда Юлиуса Рудольфа Зома «Институция римского права» (Москва, 1888).

После 1917 года — член Арбитражной комиссии при СТО (до 1931 года).

Умер в Москве, похоронен на Новодевичьем кладбище.

Библиография

• «Опыты по истории русского обычного права и его истории» (Журнал «Юридический Вестник», 1884, № 8),
• «Из французских исследований по истории права» (там же, 1886, 3),
• «Реформа юридического образования в Германии» (там же, 1889, 1 и 4).
• Древнейшее германское и французское право в новейших исследованиях [Текст] / В. Нечаев. // Юридический вестник. — 1887. — Год девятнадцатый второго десятилетия, Том XXIV, Книга третья, Март. — С. 528—542.
• Теория договора [Текст]: лекция, читанная в Императорском Московском университете / В. Нечаев. //Юридический вестник . — 1888. — Том XXVIII. [Книга вторая и третья. Июнь — Июль — Том XXIX. Книга первая. Сентябрь — Книга четвертая. Декабрь]. — С.242- 265.
• С. А. Муромцев, как учёный и профессор. — С.-Петербург: Тип. т-ва «Общественная польза», 1910. — 16 с.

Рецензии В. Нечаева

• Ефимов В. В. Очерки по истории древне—римского родства и наследования. Санкт-Петербург, 1885 [Текст] / В. Нечаев. // Юридический вестник. — 1885. — Том XX. [Книга первая. Сентябрь — Книга четвертая. Декабрь]. — С. 753—757.
• К. Дыновский. Задачи цивилистического образования и значение его для гражданского правосудия. Одесса. 1896 : / В. Нечаев. // Журнал Министерства юстиции. [№ 3, Март — № 4, Апрель]. — С.-Петербург: Типография Правительствующего Сената, 1896. — № 4. — С. 337—343.
• Новгородцев П. Историческая школа юристов, её происхождение и судьба. Опыт характеристики основ школ Савиньи в их последовательном развитии. М. 1896: [Рецензия] // Журнал Министерства юстиции. [№ 9. Ноябрь — № 10. Декабрь]. — С.-Петербург: Типография Правительствующего Сената, 1896. — № 10. — С. 300—311.
• Проф. И. Е. Энгельман. Учебник русского гражданского судопроизводства. Юрьев, 1899 [Текст] / В. Нечаев. // Журнал Министерства юстиции. — 1900. — [№ 9. Ноябрь — № 10. Декабрь]. — С. 237—246.
• Hermann Lutzau. Streitzuge auf dem Gebiete dwr Theorie und Praxis des provinciellen Privatrechts. Riga, 1902 [Текст] // Журнал Министерства юстиции. — 1902. — [N 7. Сентябрь — N 8. Октябрь]. — С. 337—344.
• Ф. В. Тарановский. Сравнительное правоведение в конце XIX века. Варшава, 1902 [Текст] / В. Нечаев. // Журнал Министерства юстиции. — 1902. — [№ 7. Сентябрь — № 8. Октябрь]. — С. 344—348.
• Федор Самарин. О мирской надельной земле. Москва, 1902; А. Никольский. Земля, община и труд. Особенности крестьянского правопорядка, их происхождение и значение. Санкт-Петербург, 1902; Петр Лохтин. К вопросу о реформе сельского быта крестьян. Москва, 1902 [Текст] / В . Нечаев. // Журнал Министерства юстиции. — 1903. — [№ 1. Январь — № 2. Февраль]. — С. 306—319.
• Вопрос о недрах и развитие горной промышленности в XIX столетии. Составил член горного совета князь Абамелек-Лазарев. Санкт-Петербург, 1902 [Текст] / В. Нечаев. // Журнал Министерства юстиции. — 1903. — [№ 3. Март — № 4. Апрель]. — С. 360—371.
• И. Е. Энгельман, заслуженный проф., почетный член Императорских ун-тов Св. Владимира и Юрьевского. Учебник русского гражданского судопроизводства. Изд., 2- е, испр. и доп. Юрьев, 1904 [Текст] / В. Нечаев. // Журнал Министерства юстиции. — 1904. — [№ 7. Сентябрь — № 8. Октябрь]. — С. 254—256.
• Ф. В. Тарановский. Юридический метод в государственной науке. Очерк развития его в Германии . Историко-методологическое исследование. Варшава, 1904 [Текст] / В. Нечаев. // Журнал Министерства юстиции. — 1905. — № 7. Сентябрь. — С. 336—342.
• Система русского гражданского права. К. Анненкова. Т. V. Права семейные и опека. Санкт-Петербург, 1905 [Текст] / В. Нечаев. // Журнал Министерства юстиции. — 1905. — № 7. Сентябрь. — С. 342—348.
• Политическая энциклопедия под ред. Л. З. Слонимского. Т. I. вып. 1 (Ааргау — Антисемитизм) [Текст] / В. Нечаев. // Журнал Министерства юстиции. — 1906. — № 5. Май . — С. 430—434.
• Гражданские законы Калифорнии в сравнительном изложении с законами Нью-Йорка и других восточных штатов и с Общим правом Англии и Северной Америки. Сочинение Кронида Малышева, члена Высочайше утверждённой редакционной комиссии для составления проекта гражданского уложения. Три тома. Санкт- Петербург, 1906 [Текст] / В. Нечаев. // Журнал Министерства юстиции. — 1906. — № 7. Сентябрь. — С. 306—312.

Ссылки

• Нечаев, Василий Михайлович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Нечаев, Василий Михайлович

M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.