Нечкина, Милица Васильевна
Поделись знанием:
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
| Милица Васильевна Нечкина | |||||||||
 | |||||||||
| Научная сфера: | |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Место работы: | |||||||||
| Учёная степень: | |||||||||
| Учёное звание: | |||||||||
| Альма-матер: | |||||||||
| Научный руководитель: | |||||||||
| Известные ученики: | |||||||||
| Награды и премии: |
| ||||||||
Мили́ца Васи́льевна Не́чкина (1901—1985) — советский историк. Академик АН СССР (1958), академик АПН СССР (1966). Лауреат Сталинской премии второй степени (1948).
Биография
М. В. Нечкина родилась 12 (25) февраля 1901 года в Нежине (ныне Черниговская область Украины) в семье инженера-технолога[1].
В 1917 году окончила с золотой медалью гимназию, в 1921 году — Казанский университет, где была оставлена для подготовки к профессорскому званию.
С 1924 года преподавала на рабфаке МГУ, в Коммунистическом университете народов Востока, Московском университете Академии общественных наук.
Длительное время сотрудничала с издательством «Советская Энциклопедия», участвуя в подготовке к изданию Малой Советской Энциклопедии, 1-го и 2-го издания Большой Советской Энциклопедии. Редактор раздела «Русская история» издания «Малая Советская Энциклопедия», осуществленного в 1928—1931 гг. Акционерным обществом «Советская Энциклопедия» при Коммунистической Академии ЦИК СССР. Редактор и редактор-консультант раздела «История СССР» при подготовке 1-го и 2-го издания Большой Советской Энциклопедии[2].
С 1935 года была научным сотрудником ИИАН. Нечкина стояла у истоков становления советской исторической науки. Специализировалась на истории декабристов, революционных движений в России XIX века[3]. Как исследователь жизни и творчества А. С. Грибоедова повлияла на развитие советской науки об авторе «Горя от ума», предопределив характер её достижений и неудач[4]. Являлась автором многих учебников по истории для средней и высшей школы.
М.В.Нечкина подготовила к печати более 500 своих стихотворений, но, как она писала, «бросила мысль об их издании — они так и остались в рукописях»[5].
М. В. Нечкина умерла 16 мая 1985 года. Похоронена в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 4)[6].
Основные работы
- «История пролетариата СССР» (1930—1935).
- «Очерки истории пролетариата СССР» (1931).
- «А. С. Грибоедов и декабристы» (1947).
- «Восстание 14 декабря 1825 года» (1951).
- «А. С. Грибоедов и декабристы». — 2-е изд. (1951).
- «Движение декабристов» (1955).
- «Василий Осипович Ключевский. История жизни и творчества» (1974).
- «А. С. Грибоедов и декабристы». — 3-е изд. (1977).
- «Встреча двух поколений» (1980).
- «Декабристы» (1982).
- «Следственное дело А. С. Грибоедова» (1982)
- Декабристы. Биографический справочник / Под редакцией М. В. Нечкиной. — М.: Наука, 1988. — 448 с. — 50 000 экз.
Награды и премии
- 3 ордена Ленина (19.09.1953; 24.02.1971; 24.02.1981)
- орден Трудового Красного Знамени (10.06.1945)
- орден Дружбы народов (17.09.1975)
- медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» (1946)
- медаль «В память 800-летия Москвы» (1948)
- Сталинская премия II степени по литературе (1948) — за книгу «Грибоедов и декабристы» (1947)
- Премия СНК СССР (1938)
Напишите отзыв о статье "Нечкина, Милица Васильевна"
Примечания
- ↑ [iriran.ru/files/k-yubileyu-nechkinoy_2001-2-7.doc Вандалковская М. Г. Высокое служение богине Истории // Вестник Российской Академии Наук. — 2001. — Т. 71. — № 2.]
- ↑ Рудницкая Е. Л. Нечкина, Милица Васильевна // Советская историческая энциклопедия. — М., 1973—1982.
- ↑ Бобков А. К. [ellib.library.isu.ru/docs/literatur/p1638-02_E6_8385.pdf Академик Нечкина и литературно-публицистическое творчество декабристов] // Третьи университетские социально-гуманитарные чтения. — Т. 2. — 2009.
- ↑ Минчик С. С. Грибоедов и Крым. — Симферополь: Бизнес-Информ, 2011.
- ↑ [his.1september.ru/2003/28/7.htm Не случайно же Клио сестер привела!]
- ↑ [novodevichiynecropol.narod.ru/nechkina_mv_epshtein_da.htm Могила М. В. Нечкиной на Новодевичьем кладбище]
Литература
- Вандалковская М. Г. [ruc.ensayoes.com/docs/index-486584.html Высокое служение богине истории. К 100-летию со дня рождения академика М. В. Нечкиной] // Вестник Российской академии наук. — 2001. — Том 71. — № 2. — С. 155-167
- Дунаевский В. А., Ким М. П. Академик М. В. Нечкина // Новая и новейшая история. — 1971. — № 5.
- Миронова И. А., Юхт А. И. О деятельности М. В. Нечкиной в области археографии и источниковедения // Археографический ежегодник. — М., 1971.
- Печатные труды академика М. В. Нечкиной // Проблемы истории общественного движения и историографии. — М., 1971;
- Черепнин Л. В. Академик Милица Васильевна Нечкина (Творческий путь) // Проблемы истории общественного движения и историографии. — М., 1971;
- Дневники академика М. В. Нечкиной // Вопросы истории. — 2004. — № 10—12; 2005. — № 1—3, 5—11; 2006. — № 1—2, 4—8.
- Ярославцев Я. А. Милица Нечкина: литературно-психологический очерк. — М.: Новый хронограф, 2010. — 128 с.
- История в человеке : Академик М. В. Нечкина : Документальная монография / отв. ред. Е. Л. Рудницкая, С. В. Мироненко — М.: Новый хронограф, 2011. — 1104 с.
- Нечкина, Милица Васильевна // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
Ссылки
- [library.by/portalus/modules/rushistory/print.php?subaction=showfull&id=1192089346&archive=&start_from=&ucat=18& История исторической науки в творчестве Милицы Васильевны Нечкиной]
- [asgriboedov.blogspot.com/2013/02/blog-post_25.html Крымская грибоедовиана академика Нечкиной]
- [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-51480.ln-ru Профиль Милицы Васильевны Нечкиной] на официальном сайте РАН
Отрывок, характеризующий Нечкина, Милица Васильевна
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
Категории:
- Доктора исторических наук
- Действительные члены АН СССР
- Академики АПН СССР
- Кавалеры ордена Ленина
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Кавалеры ордена Дружбы народов
- Награждённые медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
- Лауреаты Сталинской премии
- Персоналии по алфавиту
- Учёные по алфавиту
- Историки по алфавиту
- Историки СССР
- Историки XX века
- Похороненные на Новодевичьем кладбище
- Педагоги СССР
- Выпускники Казанского университета
- Преподаватели исторического факультета МГУ
- Авторы учебников истории
- Историографы
- Сотрудники ИРИ РАН
- Декабристоведы
