Нечкинский национальный парк

Нечкинский национальный паркНечкинский национальный парк

</tt>

</tt>

</tt>

Национальный парк «Нечкинский»
Категория МСОП — II (Национальный парк)
56°41′00″ с. ш. 53°47′00″ в. д.56.68333° с. ш. 53.78333° в. д. / 56.68333; 53.78333
Расположение	Удмуртская Республика, Россия
Страна	Россия Россия
Ближайший город	Ижевск, Воткинск, Сарапул, Чайковский
Площадь	207,52 km²
Дата основания	16 октября 1997
Управляющая организация	Федеральное государственное учреждение Национальный парк «Нечкинский» Нечкинский национальный парк, Россия
Сайт	[nechkinsky.ru sky.ru]
Национальный парк «Нечкинский»

Национальный парк «Нечкинский» образован Постановлением Правительства Российской Федерации № 1323 от 16 октября 1997 года «в целях сохранения уникальных природных комплексов в бассейне реки Кама, имеющих большое экологическое, культурное и рекреационное значение».

История

Научные темы национального парка «Нечкинский»
Название темы	Дата начала работ	Дата окончания работ
Инвентаризация и мониторинг популяций редких и исчезающих видов растений и животных	2004	2008
Летопись природы		постоянно
Научные основы искусственного лесовосстановления и оптимизации ландшафтов	2004	2008
Оптимизация функциональных зон национального парка:	2002	2007
Повышение устойчивости рекреационного потенциала естественных и искусственных насаждений парка.	2002	2007
Проектирование ландшафтных рубок в зонах познавательного туризма вдоль туристических маршрутов	2002	2005
Проектирование рубок обновления с целью ухода, омолаживания и усиления защитных функций насаждений	2002	2006
Проектирование рубок ухода в рекреационных зонах, в местах массового отдыха.	2002	2006
Разработка банка данных фитомассы и накопленного углерода в лесных ценозах Нечкинского национального парка.	2002	2008
Разработка методики и учет недревесных ресурсов леса	2002	2006
Техногенное воздействие промышленных предприятий на природный комплекс	2004	2008

География

Территория национального парка находится в среднем течении реки Кама, на побережье Воткинского водохранилища.

Правобережье и левобережье территории парка сильно различаются своим геологическим и геоморфологическим строением. Прикамье представляет собой возвышенную равнину, густо и глубоко расчлененную долинами малых рек, балками и оврагами. В пределах этого района активно проявляются современные экзогенные процессы — плоскостной смыв, эрозия временных и постоянных водотоков. По крутому берегу реки Камы и Воткинского водохранилища широко развиты оползневые процессы. Левобережье Камы, а также отдельные участки правобережья и устье реки Сивы слагаются аллювиальными отложениями и представлены в рельефе аккумулятивными поверхностями — поймой и надпойменными террасами. Прирусловая пойма реки Камы гривистая, неровная, с большим числом старичных понижений — сухих или занятых озерами и болотами.

Фауна

На территории парка выявлено 916 видов из 95 семейств наземных беспозвоночных. Ядро фауны беспозвоночных составляют насекомые. среди них наиболее богато представлены жесткокрылые (377 видов) и чешуекрылые (406 видов). В зональном отношении, большинство видов наземных беспозвоночных парка является характерными представителями лесной зоны. Однако наличие элементов остепнения определяет присутствие лесостепных видов: толстоголовая травянка, сатир диада, зефир дубовый, жужелица лесостепная и некоторые другие. 15 видов насекомых занесены в список редких и исчезающих животных Удмуртии.

В районе национального парка обитает 36 видов рыб, представителей 7 отрядов класса костных. Данное разнообразие составляет около 80 % всей ихтиофауны Удмуртии. Наибольшим разнообразием отличается отряд карповых (26 видов). За ним следует отряд окунеобразные (4 вида). Остальные отряды представлены 1—2 видами.

Герпетофауна парка состоит из 16 видов животных: земноводных — 10, пресмыкающихся — 6. Наиболее обычным на пойменных участках является озерная лягушка. Лесные угодья на левом и правом берегах Камы, лежащие выше зоны затопления, населяют виды амфибий: обыкновенный тритон, гребенчатый тритон, остромордая лягушка, травяная лягушка, серая жаба и обыкновенная чесночница. По берегам водоемов повсеместно встречается обыкновенный уж. Обычна в лесах и на пойменных лугах обыкновенная гадюка.

На территории парка широко представлена орнитофауна. Всего здесь отмечено пребывание 191 вида птиц из 14 отрядов. Это составляет 70 % от числа видов, встречающихся на территории Удмуртской республики. Из них для 79 % птиц установлено гнездование, 13 % — отмечены на пролёте или являются случайно залётными, для 12 видов (7.8 %) гнездование не установлено, но предполагается по отдельным встречам (черношейная поганка, выпь, гоголь, кобчик, лысуха, поручейник, дупель, большой кроншнеп, филин) или птицы гнездились ранее (черный аист, скопа, орлан-белохвост). Из охотничьих видов птиц наиболее многочисленны водоплавающие, около половины которых гнездится, а остальные встречаются на пролёте. Из отряда курообразных следует отметить семейство тетеревиных. 21 вид птиц относится к категории редких и исчезающих.

В районе парка выявлено пребывание 44 видов млекопитающих из 6 отрядов: грызуны (15 видов), хищные (12 видов), рукокрылые (7 видов), насекомоядные (6 видов), парнокопытные (2 вида) и зайцеобразные (2 вида). Основу лесной териофауны составляют: обыкновенный ёж, малая, средняя и обыкновенная бурозубки, прудовая, водяная и ночница Брандта, бурый ушан, северный кожан, бурый медведь, обыкновенная рысь, лось, обыкновенная белка, обыкновенный бобр, лесная мышовка, уральская мышь. Представлены также лесные западно-европейские виды: европейский крот, нетопырь Натузиуса, рыжая вечерница, лесная куница, лесной хорек, кабан, рыжая полевка, желтогорлая мышь. Таёжная фауна представлена видами: азиатский бурундук и заяц-беляк. Из степных видов присутствует только заяц-русак. Из типично степных видов обнаружен рыжеватый суслик.

Виды, включённые в Красную книгу РФ
Название	Научное название
Насекомые
Рыбы
Бёрш	Stizostedion volgensis
Обыкновенный подкаменщик	Cottus gobio
Обыкновенный таймень	Hucho taimen
Русская быстрянка	Alburnoides bipunctatus rossicus
Стерлядь	Acipenser ruthenus
Птицы
Большой кроншнеп	Numenius arquata
Орлан-белохвост	Haliaeetus albicilla
Скопа	Pandion haliaetus
Филин	Bubo bubo
Черный аист	Ciconia nigra

Флора

Территория парка располагается в подзоне хвойно-широколиственных лесов. Черты зональной растительности наиболее ярко несут еловые леса. Чистые ельники на территории парка встречаются фрагментарно. Ель обычно сопровождает пихта сибирская, липа, береза и сосна. Широколиственные леса представлены ассоциациями с преобладанием в лесной растительности дуба. Мелколиственные леса представляют собой вторичные растительные сообщества (кроме ольшаников в поймах рек). В ботанико-географическом отношении из них наиболее интересны черноольшаники. Сообщества с господством ив распространены в пойме реки Камы (ива остролистная, ива трехтычинковая, ива корзиночная, ива белая и другие).

В районе национального парка встречаются все типы болот: верховые болота, переходные болота и низинные болота. Верховые болота встречаются в пониженных участках рельефа в сосновых лесах. Среди верховых болот в парке распространены сосново-багульнико-сфагновые, сфагново-пушицево-кустарничниковые, кустарничково-осоково-сфагновые болота. На всех указанных болотах встречаются типичные для таких местообитаний виды — осока топяная, осока волосовидная, клюква, подбел многолистный, багульник, хамедафне болотная, пушица влагалищная, реже встречаются шейхцерия болотная и росянка круглолистная. Низинные болота характерны для мест с выходами грунтовых вод, берегов водоемов, сплавин. Здесь встречаются: сабельник болотный, осока острая, осока пузырчатая, вахта трехлистная, тростник обыкновенный, канареечник, вех ядовитый и другие виды.

Водная растительность в районе национального парка разнообразна и включает более 60 видов. Она имеет сообщества гидрофильных растений. Берега водоёмов часто заняты сообществами из осоки острой, осоки лисьей, окопника лекарственного. Они могут заходить в воду глубиной до 20—25 см дальше заходит в воду тростник обыкновенный (до 1 м), ещё более глубокие зоны занимает камыш озерный. По мере возрастания глубины камыш уступает место сообществам из кувшинки и кубышки. Кувшинки и кубышки индуцируют глубину не более 2 м, а на более значительных глубинах экологическое царство микрофитов и свободноплавающих растений.

Флора парка характеризуется повышенным разнообразием, о чем свидетельствует то, что на незначительной территории произрастает более 70 % видов всей природной флоры Удмуртии, причём три вида встречаются только на её территории. Это белокопытник язычковый, пупочник ползучий, денец полевой. На территории национального парка произрастает 71, особо нуждающихся в охране видов.

Виды, включённые в Красную книгу РФ
Название	Научное название
Покрытосеменные
Венерин башмачок настоящий	Cypripedium calceolus
Калипсо луковичная	Calypso bulbosa
Неоттианте клобучковая	Neottianthe cucullata
Пыльцеголовник красный	Cephalanthera rubra

Достопримечательности

Национальный парк находится в окружении городов, богатых историческими, культурными объектами: Ижевск, Сарапул, Воткинск, Чайковский. Территория парка находится в формировании фино-угорских народов.

Памятники природы, имеющие республиканское значение:

устье реки Сивы (место нерестилища ценных видов рыб)

урочище «Галево»

урочище «Сидоровы горы» (ландшафтный)

урочище «Нечкино»

болото «Кемульское»

болото «Чистокостоаатовское»(торфяное болото с разнотипной торфяной залежью)

минеральный источник «Макаровский»(гидрологический)

озеро Заборное

Памятники истории и культуры:

Крещенская-Богоявленская церковь (памятник архитектуры XIX в.)

Памятники археологии:

Рычинская стоянка эпохи камня

Поваренская стоянка эпохи неолита

Стоянка у озера Заборное эпохи неолита, бронзы

Макаровское поселение эпохи бронзы

Усть-Нечкинское, Дуванакское, Макаровское городища раннего железного века

Туризм

Имеются маршруты водного и конного туризма на территории парка.

Ссылки

• [nechkinsky.ru Официальный сайт Национального парка «Нечкинский»]
• [oopt.info/nechkin/index.html Особо охраняемые природные территории России]
• [nechkinsky.zapoved.ru/ Министерство природных ресурсов и экологии Российской Федерации]
• [www.eco18.ru/Content.aspx?ID=100103 Парк Нечкинский на Экологическом Портале Удмуртской Республики"]

Отрывок, характеризующий Нечкинский национальный парк

В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.


Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.