Не для меня придёт весна

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Не для меня придет весна»)
Перейти к: навигация, поиск

Не для меня придёт весна — популярный русский романс на стихотворение «Не для меня» за подписью офицера морской пехоты А. Молчанова (полное имя неизвестно), написанное им в 1838 году. Стихотворение положено на музыку русским композитором Н. П. Девитте.





Создание романса

Стихотворение впервые было опубликовано в журнале «Библиотека для чтения» № 33 за 1838—1839 годы[1] с подписью «На корабле „Силистрия“, А. Молчанов, 1838.»

А. Молчанов служил офицером десанта[2] на корабле черноморского флота «Силистрия»[3] и участвовал в одной из двух черноморских кампаний 1838 г. Флагманский 84-пушечный корабль «Силистрия», на котором служил Молчанов, участвовал в создании Кавказской укреплённой береговой линии. Капитаном корабля «Силистирия» в период с 1834 по 1837 год был П. С. Нахимов; в 1838 году, относящемуся ко времени написания стихотворения капитаном был не он, а А. Б. Иванов. В 1838 году с «Силистрии» было высажено на берег два военных десанта, основавших укрепления в устьях рек Туапсе (12 мая 1838 г., с эскадрой вице-адмирала М. П. Лазарева), Шапсухо (10 июля 1838 г., с эскадрой контр-адмирала С. П. Хрущева). Празднование предстоящей Пасхи, упоминаемой автором в стихотворении, таким образом может приходиться на весну 1838 года.

Других биографических данных об офицере А. Молчанове пока не известно. Ряд исследователей сходятся во мнении, что автором как и музыки, так и стихотворения является Николай Девитте. Н. П. Девитте был близким другом Осипа Сенковского, с 1834 г. — редактора журнала «Библиотека для чтения», и, как и сам Сенковский, был весьма склонен к литературным мистификациям: публиковал свои стихи под псевдонимами, или, даже, из благотворительных побуждений, дарил их авторство другим, нуждающимся в средствах авторам. Предполагается, что впервые романс был исполнен в 1838—1839 гг., в Санкт-Петербурге, в доме Сенковского, жена которого, баронесса фон Раль, держала музыкальный салон. В настоящее время из всех написанных Девитте романсов известен именно этот и его многочисленные версии, порой произвольно изменяющие стихотворный текст, но сохраняющие музыку автора.

Единственное известное поэтическое произведение А. Молчанова было опубликовано в популярнейшем литературном журнале своего времени в следующем виде:

Не для меня придет весна,
Не для меня Буг разойдется,
И сердце радостно забьется
В восторге чувств не для меня!
Не для меня, красой цветя,
Алина встретит в поле лето;
Не слышать мне её привета,
она вздохнет — не для меня!
Не для меня реки струя
Брега родные омывает,
Плеск кротких волн других смущает;
Она течет — не для меня!
Не для меня луна, блестя,
Родную рощу осребряет;
И соловей, что май встречает,
Там будет петь — не для меня!
Не для меня дни бытия
Текут алмазными струями,
И дева с черными очами
Живёт, увы, не для меня!
Не для меня весной родня
В кругу домашнем соберется,
Христос воскрес! — из уст польется
В день Пасхи там — не для меня!
Не для меня придет весна!
Я поплыву к брегам абхазским,
Сражусь с народом закавказским
Там пуля ждет давно меня!

Стихотворение написано в модной для своего времени форме, с повторяющимися с первой строки словами «Не для меня…». В стихотворениях разных авторов конца 1820-х — 1830-х годов встречаются подобные строки: «Не для меня весна цветет! / Мне осень ранняя настала», «Не для меня весною / В полях цветы цветут…», «Не для меня она цветет / Не для меня она сияет».

В тексте стихотворения упоминается река Буг, широко разливающаяся и впадающая в Чёрное море.

Берега Буга Молчанов называет родными, что говорит о том, что он был уроженцем или жителем этих мест. И. А. Бунину, обладавшему поэтическим слухом, именно упоминание реки Буг казалось определяющим в этом стихотворении, потому что Буг, в отличие от Волги, Днепра, Дона, Невы, не имел своего устоявшегося образа в поэзии: «Знаете эту мещанскую песенку? „Не для меня придет весна, не для меня Буг разольется, и сердце радостью забьется не для меня, не для меня!“ Почему Буг, а не Дон, не Днепр — неизвестно, я ещё мальчиком этому удивлялся, слыша эту песенку в Ельце»[4].

Вторая жизнь романса

Романс исполнялся в 1840-х годах, затем был почти забыт.

Вторая волна популярности романса пришлась на начало XX века.

Романс Девитте-Молчанова входил в репертуар Фёдора Шаляпина с самого начала его карьеры, исполнявшего его как уже «забытый солдатский романс».

Ф. И. Шаляпин указывает в своих воспоминаниях, что этот романс был любимым романсом Максима Горького.

В 1900—1910-х годах романс вошёл в репертуар известной певицы Анастасии Вяльцевой.

Для этого исполнения[5] музыка Девитте был обработана пианистом Я. Ф. Пригожим, аккомпаниатором цыганского хора московского ресторана «Яр», руководившего в 1870-х — 1880-х годы различными русскими и цыганскими хорами, для которых создал целый ряд обработок популярных городских песен и романсов. Вяльцева исполняла романс во время публичных концертов во время русско-японской войны. Для этой аранжировки Я. Ф. Пригожий произвольно изменил слова Молчанова, убрав из романса лирическое содержание, оставив гражданственное, и сменив название реки «Буг» на слово «песнь»:

Не для меня придет весна,
Не для меня песнь разольется,
И сердце радостно забьется
В восторге чувств не для меня.
Не для меня река, шумя,
Брега родные омывает,
Плеск кротких волн душу ласкает:
Она течет не для меня.
Не для меня в стране родной
Семья вкруг Пасхи соберется,
«Христос воскрес» — из уст польется,
День Пасхи, нет, не для меня.
Не для меня луна, блеща,
Родную рощу осребряет,
И соловей её встречает:
Он будет петь не для меня.
Но для меня придет весна,
Я поплыву к брегам абхазским,
Сражусь с народом закавказским,
Там пуля ждет давно меня.

Поздние варианты

Оставшись в предреволюционной эстетике, во время Гражданской войны и среди белых эмигрантов романс исполнялся и в такой "антибольшевистской версии" :

Не для меня реки текут,
Текут привольными ручьями.
Там дева с чёрными очами
Но дева та не для меня.
Уж скоро зацветёт наш сад,
Слетятся щебетуньи-птахи.
Сорвёшь цветок — Ай, он не пахнет,
Такую жизнь тащи назад…
Не для меня придёт весна:
Родные в храме соберутся.
«Христос воскресе» пропоют,
Но Пасха та не для меня.
Но для меня придёт борьба.
Умчусь я в степи Приамурья.
Сражусь там с бандой большевистской,
Победа ждёт (вар. там пуля ждёт) давно меня.

После революции, в 1920-х годах начала бытование «блатная» версия романса Н. Девитте :

Не для меня весна придёт
Не для меня Дон разольется.
И сердце жалобно забьётся
С восторгом чувств — не для меня (повтор)
Не для меня луна зайдёт
в лесу тропинки освещая
там соловей весну встречает
он будет петь не для меня
Не для меня ручьи бегут
Бегут алмазными струями,
Ах дева с черными бровями,
Она растет не для меня.
Не для меня церковный звон
Кругом родня вся соберется
Вино по рюмочкам польется-
день Пасхи тот не для меня
Не для меня сады цветут,
Распустит роза цвет душистый
Сорвешь цветок, а он завянет
Такая жизнь не для меня.
А для меня народный суд
Осудят сроком на три года
Возьмёт конвой меня жестоко
и поведёт меня в тюрьму.
А из тюрьмы сошлют в Сибирь
сошлют на дальнюю сторонку.
Сольют с народом арестантским,
побег и пуля ждёт меня.
А для меня кусок свинца
Он в тело белое вопьется,
И кровь горячая польётся
Такая жизнь для меня.
И так пройдут мои года
в разлуке с милой семьёю
Семью я больше не увижу
Родных не встречу никогда.

Композитор Оскар Строк в 1930-е гг. использовал цитату из романса в одной из аранжировок своего танго «Когда весна придет опять».

В начале XXI века романс Девитте-Молчанова входит в репертуар многих исполнителей разных жанров, в том числе в репертуар казачьих хоров; в этих случаях дворянский романс (написанный аристократом голландского происхождения и русским морским офицером) ошибочно называется «казачьей народной песней». Многие современные исполнители по своему усмотрению изменяют основной текст романса, но в основе он всё равно восходит к оригинальному тексту.

В кино

После гражданской войны романс был снова позабыт на полвека.

В 1980-е годы о нём снова вспомнили, благодаря тому, что в 1978 году был снят фильм Н. C. Михалкова «Пять вечеров» по одноименной пьесе драматурга А. М. Володина. Персонаж фильма, Александр Ильин (в исполнении актёра С. Любшина) напевает этот романс.[6] Со времени выхода на экран этого фильма романс Девитте-Молчанова постепенно становится в России всё более популярным.

Михалков ещё раз вернулся к этому романсу в 2014 году в фильме «Солнечный удар». На этот раз он сам исполняет его с Государственным академическим Кубанским казачьим хором под руководством Виктора Захарченко.

В российском фильме 2014 года «Горько! 2» песню исполняет казачий хор.

Песня была спета Максимом Авериным и Алексеем Воробьёвым в российском сериале «Гастролёры» 2016 года.

См. также

Напишите отзыв о статье "Не для меня придёт весна"

Примечания

  1. Издание книгопродавца Александра Смирдина, Санкт-Петербург, в типографии Эдуарда Праща и компании.
  2. Не исключено также, что Молчанов служил флотским офицером (выходившим на берег в десант). В издании «Общий список линейных чинов 1837 года» (СПб; Морская типография, 1831) имя Молчанова не значится.
  3. [flot.sevastopol.info/ship/parus/lineynie/silistriya.htm Корабль «Силистрия»]. Назван в честь взятия 20 июня 1829 турецкой крепости Силистрия на Дунае
  4. См. письмо И. А. Бунина к М. А. Алданову от 14 марта 1950 г.; " The New Review " («Новый журнал»), Нью — Йорк, 1983, кн. 153, стр. 162—163.
  5. www.youtube.com/watch?v=OSxnCsrYnWA В этой версии текст романса Вяльцева начинает словами «И для меня весна придёт»
  6. [www.youtube.com/watch?v=PzagDl3vc-M Не для меня придет весна - сцена из фильма "Пять вечеров" - YouTube]. Проверено 13 апреля 2013.

Отрывок, характеризующий Не для меня придёт весна

– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.