Не ставь на блондинок

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Не ставь на блондинок
Don't Bet on Blondes
Жанр

мелодрама, комедия

Режиссёр

Роберт Флори

В главных
ролях

Уоррен Уильям
Клер Додд

Кинокомпания

Warner Bros.

Длительность

59 мин.

Страна

США США

Год

1935

К:Фильмы 1935 года

«Не ставь на блондинок» (англ. Don't Bet on Blondes) — американская чёрно-белая романтическая кинокомедия 1935 года.





Сюжет

После скандала с допингом на скачках букмекер Оддс Оуэн меняет профессию и становится страховым агеном. Один из его клиентов, полковник Янгблад, покупает страховку сроком на три года на случай, если его дочь, актриса Мерилин Янг, выскочит замуж. Чтобы избежать выплаты Оддс начинает ухаживать за Мерилин и отваживать всех её поклонников. Узнав, что её личное счастье стало предметом страховки, девушка очаровывает Оддса, затем сообщает, что находится в курсе его договора с отцом, и бросает незадачливого возлюбленного. Тем не менее в итоге любовь побеждает, и молодые люди женятся — Оддс теряет крупную сумму, но приобретает жену.

Интересные факты

В ролях

Напишите отзыв о статье "Не ставь на блондинок"

Ссылки

  • [tcmdb.com/TCMDB/title/title.jsp?stid=1876&atid=5354&category=overview О фильме на TCMdb.com]  (англ.)
  • [www.classicfilmguide.com/index2b37.html classicfilmguide.com о фильме]
  • [san.beck.org/MM/1935/DontBetonBlondes.html Movie Mirrors Index о фильме]

Отрывок, характеризующий Не ставь на блондинок

Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.