Нзима (народ)

Нзима (самоназвание — нзима; альтернативные названия — аплони, зимба, гура, нзема, амрахиа, аполлониа, аманахиа, асоко, ава, амрехиа) — народ, принадлежащий группе акан, в основном населяющий побережье Гвинейского залива в западной области Ганы и Кот-д'Ивуар (главным образом его южную часть). Нзима родственны эвалуэ, аанта и санви (афема). Говорят на языке, принадлежащем ква нигеро-кордофанской семье — языке нзима, который нередко рассматривается как диалект аньи (Попов 1999: 301).

Основная часть нзима — христиане, в основном, католики и протестанты, но имеются и приверженцы христианско-африканских церквей и сект, немалая часть придерживается традиционных верований (Попов 1999: 301).

Ручное земледелие (бананы, таро, ямс, арахис, кукуруза, хлопок, масличная пальма); речное и морское рыболовство — основные занятия. Ныне заняты в основном возделыванием какао. Также развиты и традиционные ремёсла, например ткацкое, гончарное, кузнечное, художественная обработка золота и других металлов, плетение, резьба по дереву, изготовление лодок и рыболовных снастей, выпаривание соли (Попов 1999: 302).

Живут в домах с двускатной крышей из пальмовых листьев или шифера с овальными террасами сделанными из дерева и глины, имеют прямоуголную форму (Янборисова 1993: 273).

Общеаканское кенте является традиционной одеждой и используется в качестве праздничной; европейский костюм — повседневная (Попов 1999: 302).

Основная пища — рыбная и растительная (различные каши, похлёбки, варёные, жареные и печёные клубнеплоды и овощи с острыми приправами и пальмовым маслом). (Попов 1999: 302).

Большесемейные и деревенские общины, патрилатеральные институты, матрилинейные роды, подразделения военной организации асафо — основные традиционные социальные институты. Брачное поселение вирилокальное, встречается полигиния, покупной брак, сорорат, левират. Счёт родства матрилинейный с пережитками патрилатеральности (Попов 1999: 303).

Песни, пословицы, сказки — основные жанры фольклора. Распространены культы предков, сил природы, полидемонизм, фетишизм, магия, ведовство, есть представление о небесном духе Ньямие (Попов 1999: 303).

Литература

• Попов В. А. Нзима // Народы и религии мира / Глав. ред. В. А. Тишков. М.: Большая Российская Энциклопедия, 1999. С. 301—303.
• Янборисова Р. В. К этносоциальной истории XVI—XIX вв. // Этносы и этнические процессы : [Сб. ст.] : Памяти Р. Ф. Итса / [Рос. АН, Ин-т этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая; Отв. ред. В. А. Попов] М. : Наука : Изд. фирма «Вост. лит.» , 1993. С. 273.
• Волков В. Кочевники океана / Волков В., Жуковская Н. // Вокруг света. — 1969. — № 9. — С. 27-28.

Отрывок, характеризующий Нзима (народ)

Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.