Ниббелинк, Фил
Фил Ниббелинк | |
англ. Phil Nibbelink | |
Гражданство: | |
---|---|
Профессия: |
Фил Ниббелинк (англ. Phil Nibbelink) — американский режиссёр анимационных фильмов, аниматор.
Биография
После окончания средней школы изучал кино в Италии[1]. С 1978 года работал на студии Disney[1]. Как аниматор принимал участие в создании мультфильмов «Лис и пёс», «Чёрный котёл» и «Великий мышиный сыщик». Затем художник отправился в Лондон для работы над фильмом «Кто подставил кролика Роджера»[1]. С 1989 по 1995 годы работал на студии Amblimation, где совместно с Саймоном Уэллсом снял полнометражные мультфильмы «Американский хвост 2: Файвел отправляется на Запад» (1991) и «Мы вернулись! История динозавра» (1993); также Ниббелинк был назначен режиссёром неосуществленной анимационной экранизации мюзикла «Кошки»[1]. В 1995 году Фил Ниббелинк вернулся в США, где пытался возобновить производство «Кошек» для Universal Studios, однако компания закрыла проект[1]. Позже режиссёр основал собственную независимую кинокомпанию Phil Nibbelink Productions[1]. Как независимый режиссёр снял три полнометражных мультфильма: «Кот в сапогах» (1999), «Leif Erickson, Discoverer of North America» (2000) и «Ромео и Джульетта: Скреплённые поцелуем» (2006).
Фильмография
Режиссёрские работы
- 1991 —Американский хвост 2: Файвел отправляется на Запад
- 1993 — Мы вернулись! История динозавра
- 1999 — Кот в сапогах
- 2000 — Leif Erickson, Discoverer of North America
- 2006 — Ромео и Джульетта: Скреплённые поцелуем
Напишите отзыв о статье "Ниббелинк, Фил"
Примечания
Ссылки
- Phil Nibbelink (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Ниббелинк, Фил
Еще день, два, и рай настанет…Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.