Нивально-гляциальная зона

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Нивально-гляциальная зона (пояс) — самый верхний ландшафтно-климатический пояс в горах. Он расположен обычно выше снеговой линии, хотя из-за метелевой и лавинной концентрации снега, а также выдвижения ледниковых языков на более низкие гипсометрические уровни участки нивально-гляциальной зоны можно встретить и ниже границы питания ледников[1].

В полярных и субполярных областях эта зона часто опускается до уровня моря и даже ниже (у некоторых секторов края Антарктического ледникового покрова). Во внутриконтинентальных областях нивально-гляциальная зона занимает самое высокое положение. Так, в аридных горах Центральной Азии, а также в южноамериканских Андах этот пояс поднимается иногда выше 6500 м над уровнем моря.

Для нивально-гляциальной зоны характерны нивально-гляциальные климаты и, соответственно — наличие нивально-гляциальных систем, то есть многолетних запасов снега, фирна и льда — преимущественно, в составе ледников. В целом нивально-гляциальной зоне присуще сочетание снежников и ледников с выходами коренных пород, осыпями, курумами. Здесь интенсивно происходят процессы физического, главным образом морозного, выветривания.

Органический мир беден, однако довольно экзотичен. В высокогорье нивально-гляциального пояса можно встретить снежных барсов (ирбисов), медведей, горных баранов — текё и т. д.[1] Почвы на открытых от снега и льда поверхностях примитивные, скелетные, или отсутствуют вовсе.

Напишите отзыв о статье "Нивально-гляциальная зона"



Примечания

  1. 1 2 [ice.tsu.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=157:2011-03-28-09-36-18&catid=1:2011-02-16-05-33-21&Itemid=22 Рудой А. Н. Нивально-гляциальная зона в горах. "Климат, лёд, вода, ландшафты"]

Литература

  • Котляков В. М. В мире снега и льда / Избр. соч. В 6 кн. — Кн. 5. — М.: Наука, 2002. — 383 с.
  • Котляков В. М. Нивально-гляциальный пояс. — Гляциологический словарь. — Л.: Гидрометеоиздат, 1984. — С. 304—305.
  • Райс Р. Дж. Основы геоморфологии / Пер. с англ. под ред акад. И. П. Герасимова. — М.: Прогресс, 1980. — 574.

Ссылки

  • [elementy.ru/lib/430962 Евгений Подольский. Ледяные миры]

Отрывок, характеризующий Нивально-гляциальная зона

– Как можно быть здоровой… когда нравственно страдаешь? Разве можно оставаться спокойною в наше время, когда есть у человека чувство? – сказала Анна Павловна. – Вы весь вечер у меня, надеюсь?
– А праздник английского посланника? Нынче середа. Мне надо показаться там, – сказал князь. – Дочь заедет за мной и повезет меня.
– Я думала, что нынешний праздник отменен. Je vous avoue que toutes ces fetes et tous ces feux d'artifice commencent a devenir insipides. [Признаюсь, все эти праздники и фейерверки становятся несносны.]
– Ежели бы знали, что вы этого хотите, праздник бы отменили, – сказал князь, по привычке, как заведенные часы, говоря вещи, которым он и не хотел, чтобы верили.
– Ne me tourmentez pas. Eh bien, qu'a t on decide par rapport a la depeche de Novosiizoff? Vous savez tout. [Не мучьте меня. Ну, что же решили по случаю депеши Новосильцова? Вы все знаете.]
– Как вам сказать? – сказал князь холодным, скучающим тоном. – Qu'a t on decide? On a decide que Buonaparte a brule ses vaisseaux, et je crois que nous sommes en train de bruler les notres. [Что решили? Решили, что Бонапарте сжег свои корабли; и мы тоже, кажется, готовы сжечь наши.] – Князь Василий говорил всегда лениво, как актер говорит роль старой пиесы. Анна Павловна Шерер, напротив, несмотря на свои сорок лет, была преисполнена оживления и порывов.
Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением, и иногда, когда ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожиданий людей, знавших ее, делалась энтузиасткой. Сдержанная улыбка, игравшая постоянно на лице Анны Павловны, хотя и не шла к ее отжившим чертам, выражала, как у избалованных детей, постоянное сознание своего милого недостатка, от которого она не хочет, не может и не находит нужным исправляться.
В середине разговора про политические действия Анна Павловна разгорячилась.
– Ах, не говорите мне про Австрию! Я ничего не понимаю, может быть, но Австрия никогда не хотела и не хочет войны. Она предает нас. Россия одна должна быть спасительницей Европы. Наш благодетель знает свое высокое призвание и будет верен ему. Вот одно, во что я верю. Нашему доброму и чудному государю предстоит величайшая роль в мире, и он так добродетелен и хорош, что Бог не оставит его, и он исполнит свое призвание задавить гидру революции, которая теперь еще ужаснее в лице этого убийцы и злодея. Мы одни должны искупить кровь праведника… На кого нам надеяться, я вас спрашиваю?… Англия с своим коммерческим духом не поймет и не может понять всю высоту души императора Александра. Она отказалась очистить Мальту. Она хочет видеть, ищет заднюю мысль наших действий. Что они сказали Новосильцову?… Ничего. Они не поняли, они не могут понять самоотвержения нашего императора, который ничего не хочет для себя и всё хочет для блага мира. И что они обещали? Ничего. И что обещали, и того не будет! Пруссия уж объявила, что Бонапарте непобедим и что вся Европа ничего не может против него… И я не верю ни в одном слове ни Гарденбергу, ни Гаугвицу. Cette fameuse neutralite prussienne, ce n'est qu'un piege. [Этот пресловутый нейтралитет Пруссии – только западня.] Я верю в одного Бога и в высокую судьбу нашего милого императора. Он спасет Европу!… – Она вдруг остановилась с улыбкою насмешки над своею горячностью.