Нидерландская реформатская церковь
Нидерландская реформатская церковь (нидерл. Nederlandse Hervormde Kerk) — кальвинистская деноминация. Распространена в Нидерландах (14% верующих)[1], Намибии[2], ЮАР[3].
В 2004 году прекратила своё существование, влившись в Протестантскую церковь Нидерландов. На момент объединения включала в себя 2 млн. верующих.
История
Образовалась в 1571 году на собрании представителей кальвинистских общин Фландрии. В начале XVII века церковь сотрясли споры относительно свободы воли, вызванные к жизни учением Арминия, конец которым положил Дордрехтский синод, сохранивший традиционную кальвинистскую идею предопределения. В 1628 нидерландские кальвинисты основали первые церкви на территории современного Нью-Йорка. В 1651 году ГРЦ завоевала привилегированное положение в Нидерландах. В 1766 году на средства Нидерландской реформатской церкви в Америке был построен Рутгерский университет. В 1795 году французские завоеватели лишили её государственного статуса. В XIX веке церковь пережила два раскола в 1834 и 1886 гг.
История церкви в Южной Африке
Нидерландские реформаты обосновались в Южной Африке еще в 1652 году. После аннексии нидерландских колоний англичанами в 1806 году де-факто получили самоуправление под контролем колониальной администрации. После образования государства Трансвааль местные реформаты в 1853 году образовали новую деноминацию. Предметом отдельных богословских дискуссий было отношение нидерландских реформатов к "небелому" населению. В результате победили изоляционисты.
См. также
Напишите отзыв о статье "Нидерландская реформатская церковь"
Примечания
Ссылки
- [www.hierarchy.religare.ru/h-refpresb-nednhk.html Нидерландская Реформатская церковь]
|
Это заготовка статьи о христианстве. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Нидерландская реформатская церковь
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
