Нидермиллер, Александр Георгиевич

Александр Георгиевич Нидермиллер
Дата рождения	19 июля 1851(1851-07-19)
Место рождения	Рига
Дата смерти	21 марта 1937(1937-03-21) (85 лет)
Место смерти	Берлин
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	Российский Императорский флот
Годы службы	1869—1908
Звание	вице-адмирал
Командовал	транспорт «Красная Горка» крейсер «Джигит» крейсер «Память Азова» броненосец «Бородино» 12-й флотский экипаж 18-й флотский экипаж
Награды и премии
В отставке	Председатель Морского комитета Евангелического общества Директор правления Русского акционерного общества «Руберойдъ» Член правления акционерного общества Русское Восточно-Азиатское пароходство
Автограф

Александр Георгиевич Нидермиллер (19 июля 1851, Рига — 21 марта 1937, Берлин) — известный деятель русского флота, вице-адмирал (1908).

Биография

Окончил Морское Училище (1870), Академический курс морских наук (1876) и Минный офицерский класс (1878).

В 1870—1873 годах совершил кругосветное плавание на клипере «Изумруд».

В 1871—1879 годах изучал минное дело заводе Уайтхеда в Австрии. В 1879—1886 годах — флагманский минный офицер по самодвижущимся минам Уайтхеда в штабе заведующего минной частью Балтийском флоте. В 1883 году командирован в Севастополь для опытов с самодвижущимися минами Уайтхеда. С 1886 года помощник заведующего Минным офицерским классом в Кронштадте.

В 1886 году командиром миноносца № 13 перегнал его от завода Шихау в Германии в Севастополь.

В 1887—1890 годах — старший офицер крейсера «Африка» и одновременно преподаватель Минного офицерского класса.

С 1891 года — командир транспорта «Красная Горка», затем крейсера «Джигит», на котором в 1894 году совершил плавание в Средиземное море и в Северный Ледовитый океан.

1896—1898 годах заведующий военно-морским ученым отделом, а с 1898 года командир крейсера «Память Азова» эскадры Тихого океана. В 1899—1900 совершил переход из Порт-Артура в Кронштадт.

В 1900 году командовал 12-м флотским экипажем. С 1901 года — командир эскадренного броненосца «Бородино» и одновременно командир 18-го флотского экипажа в Петербурге.

В 1902 году произведен в контр-адмиралы и назначен начальником штаба при главном командире Кронштадтского порта. С 1903 года помощник начальника, а с 1905 по 1906 год и. о. начальника Главного морского штаба. Член Совета государственной обороны (СГО).

С 1906 года член Конференции Николаевской Морской академии. С 1907 года председатель Комитета Добровольного флота. В 1908 году уволен с чином вице-адмирала.

14 мая 1905 года в бою у острова Цусима погиб его единственный сын — вахтенный начальник эскадренного броненосца «Ослябя» лейтенант Владимир фон Нидермиллер 2-й, ему было 28 лет.

Участник Белого движения в Вооружённых силах Юга России.

Эвакуирован в 1920 году из Новороссийска на корабле «Анатолий Молчанов». Жил сначала в Югославии. Затем переселился в Германию. Был Почётным председателем Союза взаимопомощи служивших в Российском флоте.

Скончался 21 марта 1937 года в возрасте 86 лет. Похоронен в Берлине на [www.pogost-tegel.info/index.php?id=1713 православном кладбище Тегель] в первом ряду первого квартала.

Сочинения

• [rmzb.narod.ru/books/13Eskadra.htm От Севастополя до Цусимы: воспоминания. Русский флот за время с 1866 по 1906 гг.] Рига, издание М. Дидковского, 1930. 140 с. РМЗБ, #12.

Источники

• Незабытые могилы (Российское зарубежье: некрологи 1917—1979). / Российская государственная библиотека; Сост. В. Н. Чуваков. — М.: Пашков дом. Т. 5.

Отрывок, характеризующий Нидермиллер, Александр Георгиевич

В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.